Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня!

Посторонний Наблюдатель — назовем его Кривой Кондратий — безусловно, тихо радовался, подслушивая наш разговор. Войнович долил мне в стакан из маленькой заветной бутылочки чайную ложечку церковно-сладкого темно-красного «кагора», разболтал и перекрестил содержимое, я медленно выпил этот гремучий коктейль, вернулся к себе, принял душ, завернулся в верблюжье одеяло и стал ожидать красного смещения. Оно настало — я попал в черно-красную дыру, внутри горела реакторная жара, снаружи бил озноб, зуб на зуб не попадал. Что-то снилось нехорошее, черно-красное, траурное, не помню. (Потом вспомнил — мне снился Кривой Кондратий — черный человек без лица, с багрово-пылающей полированной лысиной, как у председателя Сури'Нама, но по галстуку я знал, что это был Б@гатенький Арлекино. БэА правил на солдатском ремне с пастой «гойя» бритву «два близнеца» и предлагал мне — губ тоже не было — побриться. Я убегал, он догонял, размахивал бритвой, потом мне обожгло горло.) Наступило утро Кривого Кондратия. Легче не стало, наверно, с перцем переборщил. Поднялась температура, болело горло, не мог глотать, доктор Вольф определил какую-то детскую свинку, приписал компрессы и постельный режим. Макар обрадовался, вытащил бутылку «Соломона», щелкнул себя по горлу и сказал:

— Вот и компресс! Полечим горлышко!

Но доктор Вольф объяснил, что детские болезни опасны для пожилых людей (это я-то пожилой?), и что они (детские болезни) плохо действуют на мужскую потенцию (это действительно страшно), и настоял, чтобы я уехал в Метрополию и три дня отлеживался дома.

Я так и сделал. Редкий день рождения Макара, к сожалению, отмечали без меня. Макар, кажется, обиделся. <...>

ПОДОЗРЕВАТЬ ВСЕХ. У Макара очень подозрительный день рождения — день Кривого Кондратия.