Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня!

<Намек понял. Значит, этот БэА никакой не посторонний наблюдатель, а офицер СОС. Гуманоидов с его фамилией пруд пруди. Похоже, это агентурная фамилия. Наверное, он лейтенант, а никакой не Б@гатенький Арлекино, потому что Б@гатеньких лейтенантиков не бывает. Набирают в СОС черт-те кого. Впрочем, он ловко притворяется, разыгрывая из меня священную корову. Что ж, этот лейтенантик тоже на задании, и я не в свои дела не лезу. Вот откуда шкварки у этого Арлекино — раз уж он не представился, буду называть его БэА — он спонсирует Легкоступову, а его спонсирует дженераль Гу-Син. Ну, это все не мое дело. Меньше знаешь — крепче спишь. Хотя могли бы и предупредить.>

Вообще, настроение паршивое. Прибежал перепуганный дядя Сэм с новостью — ночью на основной полигон упала беспризорная комета. Мне снилось, что Маракканна дрожала, но я не проснулся. Весь месяц в рабочих робах расчищали кирками, лопатами и ломами снег, лед, камни, грязь, уран, плутоний, суспензию всякую. Пот. Каторга. Зато своеобразная тренировка на физическую выносливость. <...>

Единственный шагающий перфоратор, который удалось выпросить у ФУФЛА, прибыл вовремя, но в разобранном состоянии на разболтанной платформе, и был загнан в какой-то тупик под Шишкин Лес каким-то Ивановым-стрелочником. «Хоть ты Иванов, а дурак». Дядя Сэм поехал его вызволять. Не стрелочника, а шагающий перфоратор.

Кросс-марафоны в противогазах по пыльным радиоактивным тропинкам Далеких Планет. Зрелище довольно устрашающее. Навстречу — старуха с беременной коровой. Корова испугалась. Как бы не родила теленка о двух головах. Старуха плюнула и перекрестилась. <...>

ДРОВОСЕКИ. Дядя Сэм нашел нам спарринг-партнера. Созвездие БСМ, басурмане — Братство Сексуальных Меньшинств. Их еще называют дровосеками за слова гимна: «Шли по лесу дровосеки, оказались гомосеки...» Конюшня дровосеков где-то разжилась хорошими деньгами и предложила нам сыграть два товарищеских матча. Победителю — сто тысяч кварков.

Ох, как не хотелось играть с голубыми! Противно, а что делать? Денег хочется. Мы поехали. (БэА тоже хотел поехать, но я его не взял. А надо было бы взять и случайно забыть у голубых.) Брагин и Хуан не побрились перед игрой. Насмешливо спросил:

— Вы что, гомиков испугались?

Промолчали. Кажется, в самом деле боятся. Да и я ни разу в своей футбольной карьере не играл с гомиками. Черт их знает, этих голубых, что им в голову может взбрести на полигоне... Всем боязно, у всех очко жмется. Задница — она ведь своя, не чужая и не железная.

Хозяева диктовали условия дяде Сэму: они выставляют против нас две команды, в один вечер играем сразу две игры с небольшим перерывом. Мне следовало насторожиться — рискованно играть четыре тайма подряд с неизвестными командами, — что я и сделал, но дядя Сэм меня успокоил: мы, в конце концов, профессионалы; лучше закончить все в один вечер и убраться отсюда подобру-поздорову. Ребята его поддержали, и я согласился.

На первый матч дровосеки выставили свою — не знаю как и назвать — свою «пассивную» сборную. Женскую, что ли? Голубые — они и есть голубые; они и вышли в голубой форме — какие-то гофрированные юбочки и маечки с рюшечками и финтифлюшками; накрашенные-напомаженные, в женских прическах с бантиками. Тренер у них тоже голубой и пассивный, мне подмигивал. На трибунах тиффози — все в голубом. Там все голубое — даже Полигон выкрашен в индиго. Перед началом матча строили нам глазки, каждому подарили неплохие кожаные куртки с какой-то железной фурнитурой, бритвы «Жиллет» и «Тройной» одеколон. Макару ихний голкипер подарил золотые карманные часы на золотой цепочке. На удивление, играли они неплохо, технично, но как-то странно, будто танцевали на пуантах. Устроили какой-то балет. Держались против нас половину первого тайма, потом мы чуть-чуть поднажали, и голубые посыпались.

Легкая победа — 9:0. Десятый гол забивать поленились.