Приключения юнкора Игрека

Нет, конечно!— воскликнул я.— Нам с Борькой сладкое нельзя, а то очень жирные будем, и зубы попортятся.

Чего-то ты, погляжу, не больно жирный,— покачал головой мужчина.— Тебе, по-моему, и тонна зефира не повредила бы для начала.

— А зубы?!— в отчаянии воскликнул я и, широко раскрыв рот, прожамкал:

—Ражве это жубы?

Можно было подумать, что я борюсь с его твердым намерением немедленно скормить мне весь привезенный им зефир.

—Зубы как зубы,— сказал мужчина, участливо оглядывая выставленную ограду зубов.

Он вздохнул:

—Не знаю прямо, что мне с вами, мужики, делать. Прямо за горло взяли. Так и быть, держите свою коробку. Мне все равно только шесть нужно — женщинам в отделе подарить.

Он быстро распаковал связку и протянул нам одну коробку.

—А зефир?— спросил я.— Зефир не возьмете?

— А куда мне его? В карманы, что ли, класть? Нет, вы уж сами как-нибудь им распорядитесь. У мамы зубы хорошие?

—Хорошие.

—Вот пускай мама и съест! Если, конечно, сами не соблазнитесь...— и мужчина, засмеявшись, взял у меня два рубля и, погремев в кармане мелочью, положил на коробку двадцать копеек.

Из его кармана выпал смятый авиабилет. Я поднял билет и протянул мужчине. Он махнул рукой.

- В корзину его! Я по нему сейчас прилетел. Из отпуска.

Я подумал и положил билет в карман.

Ужасно это трудное дело — поздравлять девчонок. За неделю до праздника стали мы ломать голову — как нам девчонок порадовать. За Суровцеву я не волновался — подарочек для нее у меня был готов уже давно. Но как поздравить остальных? И — Наталью Умаровну?.. Ее урок был в этот день первым.

Предложения посыпались самые разные — серьезные и смешные, фантастические и нелепые, скучные и неожиданные. Идею дарить книги мы сразу отвергли. Где найдешь одинаковые книги? А если дарить разные — еще и обидишь кого-нибудь.

Эти девчонки — народ совершенно загадочный, лучше не рисковать. И тут Борька выдвинул идею, которую мы для начала хорошенько высмеяли.

Что если подарить цветы?!— предложил Самохвалов.— Каждой по розочке. Очень, по-моему, красиво.

У тебя есть цветник?— спросил я с издевкой.— Что-то не видел под балконом никакого розария. Или пойдешь покупать розы у дяди Сидора Щипахина?

Не обязательно у него. Наверное, цветы везде продают.

Розы в марте купить?— возразил я.— Пять рублей штука, никак не меньше.

Борька сощурился и уставился в потолок, беззвучно шевеля губами. Нашевелившись вдоволь, он вздохнул:

—Дорого.

—Еще бы!— кивнул я.— Мой велосипед дешевле стоит.

— Тогда — не розы,— продолжал гнуть свое Самохвалов.— Почему именно розы. Цветы разные бывают. А на розы, и правда, миллион денег надо.

Вот это его счастливое слово «миллион» и стало решающим. В моей памяти тут же всплыла пластинка, которую очень любила слушать моя мама. Любила, потому что она начиналась песней «Миллион алых роз». Иногда мама могла ее по пять раз за вечер ставить, особенно когда папа уезжал в частые свои командировки и в доме становилось как-то пусто и тоскливо. Мама тогда доставала и ставила эту пластинку и слушала молча, а лицо ее при этом было грустным, но в то же время каким-то светлым и счастливым. Вот тут я и подумал: а что, если нам прокрутить девчонкам и Наталье Умаровне эту песню? Ну, а что касается роз -— так можно три штуки купить и поставить в вазу на стол Натальи Умаровны. Додумать остальное было делом пустяковым. Проигрыватель в зоокабинете есть. Оставалось лишь добыть три розочки и принести из дома пластинку.

Сейчас у нас была еще и целая коробка зефира в шоколаде, упавшая, можно сказать, прямо с неба. А это значит, что каждой девчонке мы положим на парту по зефиру. Что делать с самой коробкой, это я знал - для того и выклянчивал ее. В коробке я собирался также оставить одну зефирку — как и для остальных девчонок. Но главное, там будет лежать «Остров сокровищ»— недаром ведь, поняв все с полуслова, истерзанную Катькой книгу мне отдал в Катта-Караване Андрей Никитенко.

Все и получилось, как мы задумали.

Неумолимый страж Борька Самохвалов стоял у дверей и следил, чтобы девчонки не проникли в кабинет раньше звонка. Здесь все было уже готово к поздравлению. Я поставил пластинку на диск проигрывателя. На парты мы положили для каждой девчонки по открытке, а на нее — по зефиру. На столе Натальи Умаровны пламенели три купленные нами розочки. В последний момент неожиданно появилось очень серьезное добавление к плану. Шестого марта из Еревана вернулся Миша Кузлянов — там шли соревнования, а наш Миша входил в баскетбольную сборную. Мы радовались победе Мишкиной команды, а еще больше тому, что ему, капитану победителей, в Ереване вручили здоровенный букет. Этот-то букет-сноп он и привез в Ташкент, не подозревая, что мы на него покусимся.

—Мишка, будь человеком!— сердито сказал Самохвалов.— Давай поделимся по-честному: слава тебе, а цветы — нам. В смысле — девчонкам. Мы бы не просили, но ты пойми — под песню эти твои цветы хорошо пойдут.