Приключения юнкора Игрека

Динэр Петрович, конечно же, пока ничего не знал о нашей утренней проделке с Пирамидоном, иначе попросту спустил бы нас с Борькой с лестницы и выставил из магазина, наказав всем продавцам не подпускать нас и на пушечный выстрел. Но весть о живом воротнике ждала его только вечером, и поэтому сейчас он, чертыхаясь, повел нас в детскую секцию. Макс сразу же обрел деловитость. Он поставил на пол свой сундук, извлек фотоаппарат и принялся ходить по секции, что-то высматривая.

Что вы ищете, молодой человек? — полюбопытствовал Суровцев.

Точку ищу, — сухо бросил Макс. — Точку съемки. А вы пока готовьте объект.

Объект? — переспросил Суровцев. — Это кого же, если не секрет?

А кто будет в кадре работать? — ответил Макс вопросом на вопрос. — Покупателей готовьте.

Ах, вот оно в чем дело! — обрадовался Суровцев. — Это мы быстро! — и он бросился вслед за выходящей из секции мамашей с малышом лет шести.

Борька Самохвалов, ухмыляясь, полез рукой в сетку, где у него был Катькин диктофон, и зачем-то подмигнул мне.

— Мамаша! — кричал Суровцев. — Одну минуточку!

Покупательница обернулась. Суровцев призывно помахал рукой:

— Вернитесь, пожалуйста. Нам без вас не обойтись.

А что, собственно, произошло? — разволновалась она. — Мы ничего не купили.

А жаль… жаль… — пожурил покупательницу Суровцев. — Вы зачем к нам наведались?

Костюмчик хотела сынишке.

Не купили?

А чего здесь у вас брать? — сердито бросила покупательница. — В этой амуниции только воспитательницу пугать. Да Мишку моего и в детсад-то не пустят в таком. Виданное ли дело — ребенка пугалом вырядить. — С этими словами покупательница сняла с вешалки ярко-красный с черными кругами костюмчик и, презрительно поджав губы, повертела им перед Самохваловым:

Этот мухомор прикажете покупать? Извините… — и она повесила костюмчик обратно.

Значит, решили уйти без добычи? — заулыбался Суровцев. Похоже, ему пришлись по душе гневные слова мамаши о товаре. — А тут товарищи из газеты пришли, хотят познакомить читателей с работой секции.

— Я-то тут при чем? — удивилась мамаша.

— Сфотографировать бы вас надо, — льстиво говорил Суровцев. — И вас, и вашего чудного малыша. Товарищи целое кино придумали. Мальчуган наденет костюмчик — новинку местной фирмы, а вы остановите на нем восхищенный взгляд. — С этими словами Суровцев обернулся к фотографу:

— Я правильно излагаю сценарий?

Макс громко щелкнул пальцами, прищурился и едва слышно процедил:

— Нормально, Пусть пацана оденет, будем снимать.

Вот еще! — мамаша передернула плечами. — Делать мне, что ли, нечего? С какой такой стати? Сами одевайтесь, если вам надо. Пошли, Мишаня!.. — и, схватив мальчика за руку, она хотела уже покинуть секцию.

Да погодите же вы! — сердито выкрикнул Суровцев. — Сейчас мы вам пропишем настроение, — и он строго приказал заведующему секцией:

Покажите мамаше то, что им нужно. Вы меня поняли?

Из первой партии? — растерянно спросил тот, смеривая взглядом мальчика.

Давайте для начала из первой, — согласился Суровцев, и завсекцией нырнул за ширму и тут же вынес целлофановый пакет и передал его Суровцеву:

— Этот пойдет?

А вы у мамаши спросите, — ухмыльнулся Динэр Петрович. — А то она у нас больно нервная, — и Суровцев протянул пакет покупательнице:

Держите добычу, пока я добрый, и войдите в кадр.

Увидев заветный пакет, мамаша дернулась, опустила Мишку, выхватила пакет из рук Суровцева и мигом извлекла из него костюмчик.

— Ка-а-а-кая прелесть! — воскликнула она и, подбежав к Мишке, приложила к нему костюмчик.

Суровцев, посмеиваясь, терпеливо наблюдал, как дергалась осчастливленная им мамаша. Натешившись всласть нежданной покупкой, она вздохнула:

— Как раз о таком я и мечтала! Просто прелесть. Мишка завтра будет самый красивый на утреннике. Ну-ка, Мишаня, скажи нам, что завтра у вас в саду? — затормошила она мальчика, и Мишаня нараспев сказал:

— Мамин праздник.

Все ясно. К Восьмому марта мамаша делала себе подарок — костюмчик для сына, чтобы он был звездой утренника.

Суровцев решил напомнить о себе.

— Ну так что же, мамаша! — мягко сказал он. — Будем сниматься? Войдем в кадр?

— Конечно, войдем! — воскликнула мамаша. — Покажите, куда надо войти. Я сейчас Мишаню переодену… Ах, какая прелесть! — тараторила она. — Сплошной хлопок! Как я рада! — и она уже собиралась было упаковать Мишаню в обнову, как вдруг Суровцев остановил ее.

— Не спешите, мамаша! — мягко сказал он. — Этот костюмчик вы в сеточку свою положите. Вот так. Как говорится, благодарим за покупку. А фотографироваться будем вот в этом, — и он кивнул на «мухомор».

Мамаша растерянно хлопала глазами. Суровцев протянул ей «мухомор».

— Одевайте мальчика, и поживее — у товарища пленка прокисает.

Мамаша с готовностью закивала, поняв наконец, что от нее хотят, и быстро надела первый костюм на Мишаню.

— К зеркалу поближе давайте, — распорядился Макс. — И, пожалуйста, побольше умиления. Больше радости, мамаша, больше восторга на лице! Дайте улыбку крупным планом. Держите улыбку, далеко не отпускайте!..