Приключения изобретений

Но разорился Яблочков, закрылся его завод, и лампочки Лодыгина больше не изготовлялись. Вы прочтёте в рассказе «Фабрика изобретений», как Эдисон усовершенствовал лампочку Лодыгина, не упоминая даже имени её первого изобретателя, и сумел распространить её по всему миру. Когда о лампочке накаливания везде говорили как об американском изобретении, французский электротехнический журнал писал: «А Лодыгин? А его лампы? Почему же не сказать уже, что и солнечный свет изобретён в Америке?»

Вольфрамовая нить

Прошло несколько лет, и лампочки накаливания совершенно вытеснили свечу Яблочкова. Они были удобнее, так как могли давать и сильный и слабый свет, тока потребляли меньше, не нагревали помещение и служили дольше дуговых ламп.

Лодыгину самому не удалось наладить в России широкое производство своих ламп. Он уехал в Париж, потом в Америку. Вы помните, как изобретатель двигателя внутреннего сгорания Отто почти помешался на бесконечных тяжбах, стремясь доказать «первородство» своего изобретения. Лодыгин, увидев в Америке, что изобретённая им лампочка носит имя Эдисона, который её усовершенствовал, не стал заниматься доказательствами своего приоритета, а принялся работать дальше.

У лампочек с угольной нитью, даже после всех усовершенствований Эдисона, осталось два недостатка: они давали желтоватый свет и расходовали тока хотя и меньше, чем дуговые лампы, но всё же довольно много.

Лодыгин вернулся к тому, с чего начинал свою работу, – к опытам с нитью из тугоплавких металлов. Занимались этим и другие изобретатели – только не Эдисон. Он был ведь изобретателем и в то же время крупным коммерсантом. Наладив массовое производство угольных лампочек, Эдисон нисколько не был заинтересован в том, чтобы заменять их какими-нибудь другими: пришлось бы останавливать производство, ставить новое оборудование. Это ему было невыгодно.

Но остановить прогресс техники нельзя, хотя капиталистам иногда удаётся его задержать на некоторое время, если новые изобретения могут принести им убытки.

Среди всех изобретателей, искавших хорошей замены для угольной нити, а их было немало, блестящего успеха добился снова Лодыгин. Он нашёл самый подходящий металл для нити – вольфрам. Нить из вольфрама даёт яркий белый свет, требует гораздо меньше тока, чем угольная, и может служить тысячи часов, так как вольфрам самый тугоплавкий металл. Вот уже больше полувека мы пользуемся лампочками с вольфрамовой нитью.

Так Лодыгин, дав Эдисону основу для создания лучшей по тем временам угольной лампочки накаливания, потом одержал над ним творческую победу – создал вольфрамовую лампочку, которая совершенно вытеснила угольные.

А что же дуговые лампы – о них вовсе забыли? Нет, ими пользуются и теперь для прожекторов, маяков, киносъёмок – там, где нужен источник света во много тысяч свечей. Но вот что интересно: дуговые лампы теперь делают не по методу Яблочкова, а тем способом, который Яблочков справедливо забраковал, – с регулятором, сближающим угольные стержни.

Яблочков был прав для своего времени – на том уровне техники нельзя было создать надёжный регулятор. А в наш век точнейших приборов это совсем нетрудно. И оказалось, что теперь дуговые лампы с регулятором удобнее и выгоднее свечей Яблочкова.

Но вернёмся к тому времени, когда шёл спор между лампочкой накаливания и свечой Яблочкова. Тогда произошла ещё одна битва изобретений, которая носила совсем не тот характер, что борьба идей Яблочкова и Лодыгина: это была битва коммерческая, денежная. И произошла она между защитниками электрического освещения и газового.

Решающая битва

Перелистывая московские газеты конца прошлого века, я нашёл такую заметку:

«Комиссия по электрическому освещению кругом храма Христа-спасителя и Большого Каменного моста несколько ночей сряду производила опыты… и, наконец, в ночь на 3 февраля нашла его неудобным, о чём и составила протокол».

Почему это могло произойти? Кто мог решить, что тусклые керосиновые и газовые фонари удобнее электрических? Те, кому это было выгодно. А выгодно это было газовым заводам и торговцам, у которых город покупал керосин. Они забеспокоились, узнав об опытах с электрическим освещением. Поговорили с кем надо, может быть, сами попали в комиссию – и добились своего. Московские улицы надолго остались без электрического освещения.

Так было не только в России. Вы помните, как парламенты в Англии и Бельгии тормозили под самыми смешными предлогами постройку железных дорог. Примерно то же самое происходило и с электрическим освещением.