Приключения капитана Робино

A.M.: Прошли годы, именно так — не годик-другой, прежде чем мы уселись рядком, чтобы потолковать ладком. Конечно и Робино и я, и все вокруг сильно изменились. Но меньше всех постарел Робино, он по-прежнему верил в тайное воздействие на Валин и его организм, имевшее место на том сверхсекретном острове, с которого они летали воздействовать на облака. Выяснить какие-то подробности Робино не сумел, да откровенно говоря, и не очень старался, «бывает, когда спокойнее не знать, чем знать», — заметил он вскользь и еще сказал: что они там с нами делали, как на нас влияли, я понятия не имею, но вот смотри — морщин у меня почти совсем нет и кожа гладкая, как задница у ребенка. Все Валины подруги домогаются узнать у нее, какими снадобьями она пользуется, не может быть, чтобы в ее годы у женщины сохранялся такой цвет лица, не постарели руки и вообще.

— Ну, что, — поинтересовался я, — так вернемся к прежнему разговору, пока еще не поздно?

— Попробуем, — без особого энтузиазма согласился Робино, — попытаемся подвести итоги.

В качестве ИПМ — исходного пункта маршрута — нашего начинания, порешили взять новоселье в бутылочном домике, которым его автор гордился пуще прежнего. Поехали! И я включил магнитофон.

АВТОР: Свой стеклянный дворец я строил долго, что называется, с переменным успехом, постоянно переживал какие-то трудности: то элементарно не хватало денег, то свободного времени не было, то возникала чисто техническая проблема, например, в стекло гвоздя не вбить, шуруп не ввернуть, спрашивается, как же навесить двери? Но в конце концов дом все-таки оказался подведенным под крышу, и хотя въезжать в мои хоромы было рановато, следовало как-то обставить, обуютить жилплощадь, я решил не откладывать в долгий ящик и спраздновать новоселье. Первыми пригласил аэроклубовских мальчишек, которые старательно и совершенно бескорыстно помогали мне. Справедливости ради, отмечу — мальчишки были не просто и не только дармовой рабочей силой, но и моими увлеченными единомышленниками, они много чего напридумывали, наизобретали, пока дом стал выглядеть действительно домом, а не свалкой отработанной тары.

В назначенное время ребята пришли шумной ватагой и притащили кота. Объяснили: чтобы в доме было все благополучно, первым переступить порог должен обязательно кот. Это народная примета! Признаться, в абсолютную народную мудрость я не очень-то верю, но возражать не стал, тем более, что сам по себе кот мне понравился — он был пушистый, дымчато-серый, в белых «носочках».

Раскинув на сверкающем стеклянном полу зимние моторные чехлы, позаимствованные у техслужбы, мы уселись кружком и начали гулянье. Дом был скромно «обмыт», победила, как полагается, дружба, кот незаметно сбежал. Таким было самое начало.

Жизнь постепенно, я бы даже сказал — осторожно, стала втягиваться в будничную, хорошо наезженную колею.

Хотя!

Хотя без приключений у меня никак не получается. Нежданно-негаданно в мой дворец припожаловала «Рязань», да еще с подарком на новоселье. А подарок был на смешных толстых лапах, круглоголовый щенок немецкой овчарки. Вручение щенка сопровождалось таким трогательным текстом:

— Долго я вспоминала твоего красавца пса, который так странно пропал перед самым твоим исчезновением из Москвы. Его звали Тимоша, да? Как он тогда в скверике шикарно на моего бывшего мужа ощетинился, восторг!

— А откуда ты узнала, что Тимоша пропал?

— Точно теперь уже и не помню, но скорее всего от Юли; она очень пристально твоей персоной интересовалось, всегда меня подначивала, а мне-то кажется, ох, готова была Юлька со мной сменяться, да Генерального опасалась…

Странно, — подумал я, — конечно времени прошло много, и я уже не мог с уверенностью сказать, делился я с Юлей — вот, мол, Тимоша пропал, или она черпала информацию о моей жизни из каких-то ей одной известных источников? И опять недобрые мысли закружили в голове. Всю жизнь меня не покидает чувство, будто я живу под увеличительным стеклом. Но почему? Ни к каким сверхсекретам, вроде, не причастен, делаю свою работу, на мой взгляд, вполне добросовестно, с людьми общаюсь открыто, так чего уж за мной досматривать?

О своем втором муже «Рязань» не упомянула, а я не стал ничего спрашивать. Найдет нужным, сама скажет, как ее семейные дела складываются, а нет — так и не особенно мне хотелось.

За пустячными нашими разговорами не заметил, как начало быстро темнеть. «Рязань» потянулась всем телом и неожиданно спросила:

— Не возражаешь, если я тут заночую? — и прежде, чем я успел ей что-нибудь ответить, — сказала: — в багажнике надувной матрац, спальник и все прочие причиндалы автотуриста, вот ключи… Принесешь, Максим?

Никогда я не умел отказывать женщинам.

Помню, в молодости мама моя как-то заметила, какое счастье мол, что родился мальчиком. Не поняв, что она имела в виду, я поинтересовался, почему это счастье. «Ну, как же, родись ты женщиной, пропал бы на панели». Мама умела сказать свое веское слово.