Приключения капитана Шпарина (СИ)

Они приняли душ и после борща, которым накормила Евдокия Семеновна почему-то совсем не удивившись скорому возвращению, новому приятелю, другой одежде и Шпаринским ранам на лице, разомлевшие друзья вернулись к Шпарину и улеглись спать. Сергей Николаевич, как гость, почетно разместился на деревянной скрипучей кровати, Шпарин улегся на потёртый диван, долго вертелся, вздыхал и мучался сомнениями. Крыша дома казалось немного светлее, Евдокия Семеновна моложе, а у Валеры "Форд" вроде был белого цвета и без тонировки. Мысли Шпарина потихоньку перебрались к феномену "дубликатов" на территориях дежавю. Двойников в том или ином исполнении по самым скромным прикидкам выходило не менее девяти. "Но могут быть и неучтённые, моим пытливым умом, двойники (кто нас вездесущих считал?)". В этом месте ему вспомнилась давно придуманная другими пытливыми умами (а может и коллективным сознанием "дубликатов"!) эгоцентрическая модель устройства Вселенной, отравленная неимоверным солипсизмом, - множество Миров, квадрильонов Миров, в каждом из которых был он. В его тяжелом случае эта модель называлась: Я "пуп" Земли. Но и эта модель Вселенной не объясняла необыкновенных приключений, пока Шпарин не подкрался ещё к одной версии о существовании во всех Мирах подобных "Холмов" однажды вошедших в Резонанс... И породивших ХроноШторм. Со всеми вытекающими отсюда хронозавихрениями и чудесами. Все еще в сомнениях по поводу такой эгоцентрической Вселенной с бесчисленными "Холмами", Шпарин закрыл дверь в комнату, где начал похрапывать Сергей Николаевич, улегся обратно на диван и подумал: "Что я беспокоюсь? Даже если это и не моя среда обитания, то, во всяком случае, очень похожа. А я живу везде и мне везде хорошо. Брошу писать про любовь и займусь фэнтези. Материала на пару толстых книжек". Здесь ему в голову пришли мысли о киберсциентической модели Вселенной, МетаВселенной из бесконечно вложенных друг в друга Подобных Миров с неограниченнейшей вариабельностью. Решив поразмышлять об этом поутру вместе с Сергеем Николаевичем, Шпарин успокоился и уснул.

Мысли Сергея Николаевича двигались в том же направлении, он даже додумался о существовании незатухающего искаженного ХроноЭха, значительно усложняющего жизнь попаданцам в Подобных Мирах и делающего ее иногда просто невыносимой. "Мы с тобой хроники, Миша, хронавты, а ты бы сказал, что я еще и хроналконавт, - думал Маралов, прислушиваясь к звукам в соседней комнате. - Поэтому я про Эхо тебе ни за что не скажу, а если ты считаешь, что мы дома, то я в этом не очень уверен".

Дыхание Шпарина стало ровным. Сергей Николаевич прекратил изображать спящего, заглянул в комнату, где спал Шпарин, прокрался на кухню и, схватив коробку спичек, бросился из дома.

Картофельное поле, тропинка, елочки. Сергей Николаевич натаскал хвороста, обложил сухие стволы напротив мшистого пня и поджег газетой, предусмотрительно захваченной из дома. Елки вспыхнули яркими факелами. Сергей Николаевич бросил спички в пламя и, протянув руки к огню, довольно произнес:

- Это, чтобы ты не вздумал сунуться туда еще раз. Я тебя знаю.

Двойнику на одной из "Сонных Горок" было всё равно сколько других "дубликатов" скитается по Соединённому Губернаторству и прилегающим территориям. О них он не думал, как больше не думал о "Записках Скитальца". Рукопись была забыта и пылилась на комоде. В тот момент, когда Шпарин в Российской Федерации или ее аналоге, начал посапывать на потёртом диване, этот Шпарин, считающий себе первым, эталоном, этакой матрицей, с которой слеплены и размножены с теми или иными отклонениями остальные "братья", закончил занимался сексом с "дубликатом" по имени Карамелька и, поглядывая на горку белого порошка на столе, сказал себе: "последний раз", и свернув трубочкой стодолларовую купюру с индейцем в перьях на аверсе, воткнул в белый конус.

Когда Шпарин и Сергей Николаевич в Российской Федерации или её почти точной копии погрузились в глубокий сон, два "дубликата" из неучтенных двойников уже стояли на вершине невысокого холма неизвестной планеты и разглядывали людей толпящихся у подножия. Мужчины в набедренных повязках были в меру уродливы, нагие женщины стройны и довольно милы.

Здесь было раннее утро. Густой теплый воздух, в зеленом небе тлели три солнца, медленно плыли розовые облака, летали диковинные птицы, в разноцветных травах бескрайней равнины паслись стада невиданных зверей.

- Спит? - тихо спросил Шпарин у золотоволосой девушки с маленьким ребенком на руках.

- Да, милый. Отдохнем здесь немного. До Альфы Ригеля еще далеко.

Поглазев на летающую тарелку, золотоволосую девушку и Шпарина в блестящих костюмах, мужчины и женщины воздели руки к зеленому небу, закричали, заголосили, и вдруг разом, всей толпой, рухнули на колени.

- Сержант Ветер! Приведите ко мне парочку местных, - приказал Шпарин. - И кто-нибудь, разбудите, наконец, Сергея Николаевича.