Приключения капитана Шпарина (СИ)

Сидя на кровати, мотая головой, Шпарин очередной раз понял - влюбился, окончательно, бесповоротно и навсегда. Сделав невероятное усилие, запретив себе думать о девушке, направился в ванную комнату, раскрыл ладонь, пощупал живот и, не увидев вчерашних порезов, недоверчиво хмыкнул. Принял душ. Побрился. Начищая зубы перед зеркалом, вывернул голову, пытаясь разглядеть затылок и остальные части тела которым досталось больше всего. Никаких следов от недавних издевательств не наблюдалось. Шпарин вышел из ванной, схватил с подноса булочку с маслом и сыром, проглотил в два укуса, выпил кофе из белой чашки и голяком пошел к окну.

Над лесом в небо поднимался плотный столб дыма. Шпарин распахнул окно и перегнулся через подоконник. В центре плаца находились два вертолета возле которых стояла группа военных. Среди офицеров он разглядел знакомую фигуру. Это был Древака. Живой и невредимый. Древака размахивал руками, показывая офицерам то на столб дыма, то на светлый шар недавно венчавший верхушку черной башни. Шар, проделав просеку среди рядов тополей, валялся у стены штаба, там же стояли автокран и грузовик. Самой башни не было и в помине, даже развалин. Кроме башни исчезли несколько зданий и появились другие. Предсказания экстрасенса начали сбываться.

"Ночка прошла весело, утро началось очень неожиданно, денек, кажется, будет не хуже. Осталось примерить новую одёжку и можно на выход, то есть на сцену".

Форма сидела, как влитая. Лёгкие, высокие синие кожаные ботинки по ноге. Шпарин вернулся в ванную к зеркалу, потрогал золотистый знак с медвежьей мордой и провел пальцем по орденской планке из четырёх квадратиков.

"Совсем другой человек. Здравствуйте, капитан!".

Шпарин отдал отражению честь, щёлкнул каблуками, сорвал берет с головы, сунул за поясной ремень рядом с пустой кобурой, повернулся через левое плечо и выскочил из палаты. В коридоре новый сюрприз. Очкастый эскулап третьего ранга Евпахов, поменяв чёрный халат на белый, с висящим на шее фонендоскопом, беседуя с лысым и очень худым врачом, неторопливо шествовал навстречу.

- Капитан, - останавливаясь, вежливо кивнул лысый врач. - Я доктор Лихоркин. Хотелось бы переговорить с вами касательно одной нашей знакомой, с которой вы провели непозволительно долгое время наедине. Видите ли, капитан, я питаю определённые чувства к упомянутой особе и, надеюсь, она тоже. И я не понимаю, как она оказалась не на своем этаже, в вашей палате, и чем вы там могли заниматься, как я уже упомянул, так долго?

- О чувствах и непозволительно долгом времени наедине вам расскажет сама Инга! Если захочет! - отодвигая доктора Лихоркина, сказал Шпарин. - А мне хотелось бы узнать о самочувствии вашего коллеги. Не сказалось ли лежание под потолочной плитой на его здоровье?

- Простите, не имею чести знать. Вы кто? - испуганно отреагировал эскулап третьего ранга и, увлекая за собой доктора Лихоркина, побежал по коридору.

- Витязь без пальто! - рявкнул Шпарин. - Бегом по рабочим местам, пока я вас не порвал, как... Как одна собака резиновое приспособление для согревания тела в холодное время.

Врачи торопливо скрылись в ближайшей палате.

- Дуэль! Категорически заявляю! - приоткрывая дверь, пропищал доктор Лихоркин. - Вечером, после работы.

- Непременно, - сказал Шпарин, проходя мимо. - На скальпелях.

База встретила летящим тополиным пухом и казалась вымершей.

"Где военный народ? Странное у вас тут заведение. Настоящий театр абсурда. Вчера был август, а сегодня июнь. Да, ребята, вы не перестаёте меня удивлять, и я зверею и зверею, всё больше и больше, с каждой минутой. И память стала подводить. Собаку ту звали "Тузиком".

Группа военных уже закончила посадку в самый большой вертолёт. Последним на борт поднялся начальник штаба Трепов. За вертолетом лежал блестящий шар, на боку валялся опрокинутый подъемный кран. У второго вертолета, понуро опустившего лопасти, у штабеля некрашеных ящиков, в черной форме с сине-золотыми погонами, стояли двое. Пилоты негромко переговариваривались и посматривали на часы.

- Отойдите подальше, капитан, - сказал Шпарину плотный низкорослый человек в такой же чёрной форме. - Столько времени потеряли из-за этой штуковины, так и не засунули, будь она не ладна, только аппарель помяли. Каждый раз сам по себе скатывается обратно. Как живой! Не хочет с нами лететь. На вид легкий, а на самом деле тяжёлый, зараза. Тонн десять, не меньше.

Шпарин обошел вертолет и, протянув руку к блестящей поверхности шара, тут же отдернул ладонь. Излучающая легкое сияние поверхность шара была горяча, как вскипевший чайник.

"А шарик совсем не тот, что торчал на крыше башни".

Человек в черной форме вытащил башмаки из-под шасси вертолёта, забросил в люк, поднялся сам, нажал на что-то там внутри и трап, как металлическая змеюка втянулся во чрево вертолёта.

Из иллюминаторов смотрели лица офицеров. Пробежав взглядом по борту, Шпарин увидел безучастную физиономию адъютанта Древаки похожего, как две капли воды, на предателя Ляхова.