Приключения капитана Врунгеля

- Эй ты, герой! - покрикивал Гаврил Иванович, хватая за рукав то того, то другого. - Не бойся, не съест тебя зверь, только сам ему в пасть не лезь. Ты не смотри, что он страшный. Винтовка-то тебе на что дана? - И, почти не целясь, он тут же посылал пулю в голову огромному зверю. Меньше чем за час сотни туш уже лежали на берегу.

- Амба! - крикнул Гаврил Иванович и замахал над головой винтовкой.

Выстрелы сразу замолчали. Катер подошел к берегу, с палубы подали длинный буксир и катером принялись стаскивать туши в воду. В воде их счалили, подцепили под корму и не спеша повели к борту «Удара».

С воды на длинной стреле поднимали зверя на палубу и скоро столько навалили, что и пройти стало негде. А когда всю добычу подняли на борт, Гаврил Иванович взял большой нож и стал учить молодых матросов снимать шкуры с убитого зверя.

Он подвешивал сивуча за задние ласты, сверху донизу посреди брюха распарывал шкуру острым, как бритва, ножом и приговаривал с усмешкой:

- Вот мы тебе шубу-то расстегнем. У тебя теперь шуба-то не по времени. Дай-кась я тебе, барин, раздеться помогу!

С этими словами он запускал руку в прорез и подрезал изнутри толстое сало. Так он снимал всю шкуру, укладывал в трюм шерстью вниз, а сверху маленькой лопаточкой круто засыпал солью.

До поздней ночи шла работа на «Ударе», но все равно всю добычу не убрали, отложили на завтра и разошлись спать. Один Петя Никулин остался на палубе. Он измерял туши рулеткой, взвешивал их, рассматривал внутренности и все, что замечал, записывал в толстую тетрадку. А Хомяков только раз вышел из каюты, потянулся, покурил и сказал Пете:

- Я прошу вас, товарищ Никулин, повнимательнее относиться к работе.

Утром снова отправились на охоту, и на судне осталось только четыре человека. Капитан остался на случай, если поднимется шторм, чтобы было кому управиться с судном. Боцман - сдирать шкуры: он делал это скорее и лучше всех. Повар - чтобы приготовить обед охотникам. А Хомяков остался просто так. Ему лень было вставать с койки.

Гаврил Иванович ловко обдирал зверя и потихоньку мурлыкал песенку. Морские львы ему очень нравились. Они были большие, как моржи, и безобидные, как тюлени. Лучше зверя для промысла и не придумаешь.

Работал Гаврил Иванович не торопясь, рассматривал сивучей. Заглянул он к ним и в желудки - поинтересовался, чем сивучи питаются. Там нашел он морские ракушки, раздавленные могучими зубами, рыбёшек и почти у всех - крупные камни-голыши.

Гаврил Иванович повертел камни в руках, осмотрел со всех сторон и пошел к Хомякову в каюту.

- Виктор Васильевич, - сказал он, - объясните мне, пожалуйста, зачем сивучи камни глотают.

Сивуч глотает камни, чтобы лучше, устойчивее держаться на воде. Этого боцман не знал, и Хомяков тоже не знал, но он и виду не подал.

- Это, боцман, не ваше дело, - сказал он строго. - Ваше дело шкуры обдирать, вот вы этим и занимайтесь. И мне не мешайте. Ясно?

- Ясно! - обиделся боцман и вернулся на палубу. А про себя решил: «Мне-то ясно, а тебе-то, лодырю, ничего не ясно. Ну подожди же ты, проучу я тебя при случае…»

И тут вдруг заметил боцман, что во рту у одного сивуча что-то блеснуло.

Гаврил Иванович внимательно осмотрел зверя, содрал с него шкуру, а тушу повесил на мачте.

А когда капитан вышел на мостик посмотреть, как идет охота, Гаврил Иванович окликнул его:

- Товарищ капитан, вот полюбуйтесь-ка извольте. Я сорок лет на зверобойке, а таких зверей не видывал и не слыхивал.

- А что такое, Гаврил Иванович, - откликнулся капитан, - чем тебе зверь не понравился?

- Почему не понравился? Мне понравился, только вот зуб у него золотой.

- Полно врать-то, Гаврил Иванович, - сказал капитан, но все-таки спустился с мостика и за глянул в пасть убитому зверю. Там и в самом деле блестел золотой зуб.

Капитан потрогал его пальцем, попробовал по качать и рассмеялся.

- А ты, я вижу, шутник, Гаврил Иванович.

- Шутка шуткой, - сказал боцман, - а нужно бы, я думаю, Хомякову-то показать. Ведь все-таки редкость, не каждый день такое увидишь.

Тут как раз и Хомяков вышел на палубу.

- Что случилось? - спрашивает.

- Да вот, - сказал боцман, - зверь тут попался необыкновенный. С золотым зубом во рту.

Хомяков решил сперва, что боцман просто смеется над ним. Он раздулся, как индюк, ничего не сказал и хотел было уйти, но боцман успел подмигнуть капитану, и тот вмешался.

- Правда, Виктор Васильевич, взглянули бы, - сказал он серьезно.

Хомяков подошел, заглянул зверю в пасть, ковырнул зуб ножом - думал, вывалится. Но зуб сидел прочно, как влитой, и блестел золотом. Тут Хомяков растерялся. Что сказать, он не знал и промолчать боялся. Чтобы замять разговор, он напустился на боцмана.

- А зачем же вы ободрали его? - спросил он строго.

- А что же, мне его целиком, что ли, солить?

- Нет, зачем целиком? Нужно было обмерить его внимательно, сфотографировать, описать, а тогда уж и шкуру снимать для чучела. Такого зверя в музей доставить нужно. Вы же понимаете, что случай необычный, крайне интересный. - И пошел, и пошел. А когда наговорился вдоволь, сказал, что необходимо составить акт.