Приключения Конана-варвара (сборник)

Петреус неслышно вошел в комнату, его сообщники последовали за ним, сжимая в руках тускло поблескивающие кинжалы. Внезапно Тхак выпрямился и повернулся к ним. Перед заговорщиками предстала его жуткая морда, когда они ожидали увидеть ненавистное, но знакомое лицо Набонидия, и нервы у них не выдержали, как давеча у Мурило. Петреус отшатнулся с пронзительным криком, увлекая за собой сообщников. Они попятились, спотыкаясь и наталкиваясь друг на друга, и в это мгновение Тхак, одним мощным прыжком покрыв отделявшее его от стены расстояние, сильно дернул за бархатную веревку, висевшую возле двери.

Портьеры моментально разъехались в стороны, открывая дверной проем, в котором что-то заблистало холодным серебряным блеском.

– Он запомнил! – Набонидий пришел в восторг. – Эта тварь – наполовину человек! Он видел, как это делал я, видел, что было потом, и запомнил все! Смотрите, вот сейчас! Смотрите! Смотрите!

Мурило понял, что дверной проем перегородило толстое стекло. Через него ему были хорошо видны мертвенно-бледные лица заговорщиков. Петреус, выставив перед собой руки, словно собираясь отразить нападение Тхака, принялся ощупывать прозрачную преграду, после чего, судя по движению губ, что-то сказал своим сообщникам. Теперь, когда портьеры разъехались в стороны, мужчины из подземелья могли видеть все, что происходит в комнате, в которой оказались заперты националисты. А те в панике бросились к двери, через которую, очевидно, и вошли, но вдруг замерли на месте, словно натолкнувшись на невидимую стену.

– Рывок веревки изолировал комнату, – рассмеялся Набонидий. – Все очень просто: стеклянные панели опускаются по канавкам, выдолбленным в дверных рамах. Веревка освобождает удерживающую их пружину. Они скользят вниз и запечатывают комнату, а поднять их можно только снаружи. Разбить стекло невозможно, это не удалось бы даже с помощью кувалды. Ага!

Запертые в комнате люди впали в истерику; они беспорядочно метались от одной двери к другой, тщетно колотя по стеклянным перегородкам и грозя воздетыми кулаками черной фигуре, сидящей на корточках по другую сторону. А потом один из них поднял голову, взглянул наверх и дико закричал, судя по движениям его губ, тыча пальцем в потолок.

– Падение перегородок выпустило облака смерти, – разразившись злобным хохотом, пояснил Красный Жрец. – Это – пыльца серого лотоса из Мертвых Болот, что раскинулись за обитаемыми землями Кхитая.

В центре потолка повисла гроздь золотистых бутонов; они раскрылись, как лепестки большой чайной розы, и из них вниз заструилось серое облако, быстро заполнившее собой всю комнату. Истерика у людей мгновенно сменилась безумием и ужасом. Попавшие в ловушку заговорщики зашатались и принялись бегать по кругу, натыкаясь на стены, как пьяные. На губах у них выступила пена, и они зашлись надрывным жутким смехом. Мужчины в ярости набросились друг на друга, пустив в ход кинжалы и зубы; комната превратилась в сумасшедший дом, объятый приступом кровавого безумия. Мурило едва не стошнило, пока он, не отрываясь, смотрел на то, что происходит наверху, и он был рад хотя бы тому, что до них не долетают крики и вопли обреченных, от которых наверняка содрогались стены проклятой комнаты. Все происходило совершенно беззвучно, как в картинках, которые показывают на белой простыне.

А за стеклянной перегородкой, вскидывая огромные волосатые лапы, приплясывал и подпрыгивал в приступе злобной радости Тхак. За плечом Мурило заливался злорадным издевательским хохотом Набонидий.

– Ха, вот это удар, а, Петреус? Смотрите, кишки наружу! А теперь твоя очередь, мой патриотичный друг! Они все уже попадали и лежа рвут плоть мертвецов зубами!

Мурило содрогнулся. Стоящий рядом с ним киммериец негромко выругался на своем непонятном языке. В комнате, подернутой серым туманом, пировала смерть; израненные и изуродованные заговорщики лежали неопрятной кровавой кучей, их раскрытые рты и незрячие глаза на окровавленных лицах запрокинулись кверху, откуда медленно оседала серая пелена.

Тхак, сгорбившись и став похожим на гигантского гнома, подошел к стене, на которой висела веревка, и потянул ее вбок.

– Он открывает дальнюю дверь, – сказал Набонидий. – Клянусь Митрой, да в нем больше от человека, чем я полагал! Видите, туман начинает рассеиваться. А он ждет, не желая подвергаться опасности. Так, сейчас он поднимает вторую перегородку. Он очень осторожен – он знает, что серый лотос несет помешательство и смерть. Клянусь Митрой!

Мурило едва не подпрыгнул на месте. Выкрик Набонидия подействовал на него, как удар молнии.

– Это наш единственный шанс! – вскричал жрец. – Если он хотя бы на несколько минут выйдет из комнаты, мы можем рискнуть и подняться по лестнице.

В напряженном молчании они смотрели, как монстр вперевалку подошел к дверному проему и исчез из виду. Когда стеклянная перегородка скользнула вверх, портьеры вернулись на место, закрыв собой комнату смерти.