Приключения Конана-варвара (сборник)

Это была разношерстная армия, собранная Конаном в суматошные часы после его возвращения в свою столицу. Он отогнал разъяренную толпу, не дав ей разорвать пеллийских солдат, охранявших внешние стены Тамара, и тем произвел на них неизгладимое впечатление, после чего уговорил их перейти к нему на службу. Затем он отправил гонца на легконогой лошади вслед Тросеро с наказом вернуться. Собрав таким образом костяк своей армии, он спешным маршем выступил на юг, рассылая во все стороны разъезды, чтобы привлечь как можно больше добровольцев и коней. Лорды Тамара и окрестностей влились в его войско, и он набирал рекрутов во всех деревнях и замках, попадавшихся ему на пути. Тем не менее его армия выглядела жалко по сравнению с силами захватчиков, хотя и обладала крепостью закаленной стали.

За ним шли девятнадцать сотен тяжеловооруженных всадников, основную часть которых составляли пуатанские рыцари. Остатки наемников и профессиональных солдат в дружинах лордов образовали его пехоту – пять тысяч лучников и четыре тысячи копейщиков. И сейчас эта армия двигалась в строгом порядке: первыми шли лучники, за ними – копейщики, и последними шагом ехали рыцари.

Напротив них, на равнине, Арбанус выстраивал свои войска, и союзная армия двинулась вперед, похожая на сверкающий океан стали. Те, кто наблюдал за происходящим со стен города, содрогнулись от ужаса при виде огромной армии, численно намного превосходившей их спасителей. Впереди маршировали шемитские лучники, затем шли котхийские копейщики, за которыми следовали закованные в латы рыцари Страбонуса и Амальруса. Намерения Арбануса были очевидны – смять своими пешими солдатами пехотинцев Конана, открыв тем самым путь для разящей атаки тяжеловооруженной конницы.

Шемиты открыли огонь с расстояния в пятьсот ярдов, и туча их стрел взметнулась в воздух, закрыв собой солнце. Западные лучники, закаленные многовековыми безжалостными войнами с язычниками-пиктами, не дрогнули и упрямо продвигались вперед, смыкая ряды на месте павших товарищей. Они многократно уступали числом врагу, и шемитские луки били намного дальше, но в точности стрельбы боссонийцы не уступали противнику, а превосходство последнего в обращении с луком сводилось на нет благодаря твердости духа боссонийцев и их доспехам лучшего качества. Оказавшись на расстоянии прицельной стрельбы, они спустили тетивы, и первые ряды шемитов были выкошены начисто. Воины с иссиня-черными бородами в своих легких кольчугах не могли выдерживать убийственный огонь в упор так, как это делал их противник в тяжелых доспехах. Ряды их смешались, они побросали луки и побежали, внося смятение в боевые порядки следовавших за ними котхийских копейщиков.

Без поддержки лучников эти тяжеловооруженные пехотинцы сотнями гибли от стрел боссонийцев, и, спеша сомкнуть ряды, они пропустили атаку копейщиков. В рукопашном бою неукротимым гундерландцам не было равных. Их родина, самая северная провинция Аквилонии, находилась всего в одном дне пути верхом от границ Киммерии, если двигаться напрямик через пустоши Боссонии. Они были рождены для битв и закалены в войнах, в их жилах текла истинная кровь наследников Хайбории. Котхийские копейщики, ошеломленные тяжелыми потерями, понесенными от вражеских стрел, были смяты и обращены в беспорядочное бегство.

Страбонус взревел от ярости, увидев, что его пехота рассеяна, и отдал приказ к общему наступлению. Арбанус возразил, указав королю на то, что боссонийские лучники перестроились, имея позади аквилонских рыцарей, которые неподвижно сидели на своих конях во время рукопашной схватки. Генерал посоветовал отступить, чтобы выманить рыцарей Запада из-под прикрытия лучников, но Страбонус, охваченный бешенством, не пожелал его слушать. Посмотрев на долгий сверкающий строй своих рыцарей, он метнул презрительный взгляд на горстку закованных в доспехи чужих всадников, противостоявших ему, и приказал Арбанусу играть сигнал общей атаки.

Генерал вверил свою душу Иштар и затрубил в золотой рог. Земля задрожала под копытами коней, лес копий опустился, и огромная армия покатилась по равнине, как волна, набирая силу для удара. Наблюдатели на стенах и башнях Шамара едва не ослепли от блеска золота и стали.

Конные эскадроны врезались в разрозненные ряды копейщиков, стаптывая и своих, и чужих, и налетели прямо на тучу стрел, выпущенных боссонийцами. Первые ряды блестящих конников разлетелись в разные стороны, словно гонимые ветром осенние листья, но рыцари продолжали мчаться по равнине в угрюмом молчании. Казалось, еще сотня шагов, и они сомнут боссонийцев и пройдут сквозь них, как нож сквозь масло; но, будучи существами из плоти и крови, они все же дрогнули под обрушившимся на них смертоносным ливнем. Плечом к плечу, широко расставив ноги, лучники замерли на месте, единым слитным движением вскидывая луки и натягивая тетиву с короткими глубокими вскриками.