Приключения кота Тоши

Усач высоко поднял свою дубину — так высоко, что, наверно, достал бы до неба, если бы не каменный свод пещеры.

— Сдавайтесь, жулики! — закричал он и изо всех сил ударил медведя дубиной.

Грушетряс вскочил, и первое, что он услышал, был голос Усача:

— Тотчас же сделаю из ваших шкур воротник и пеструю торбу!

— Из бурой медвежьей шкуры?! Пеструю торбу?! — зарычал Грушетряс, поднимаясь на задние лапы.

У перепуганного Усача душа ушла в пятки — удирать почему-то легче, когда душа не на месте. Он вылетел вон из пещеры, а медведь за ним:

— Погоди же! Дай примерю воротник тебе на шею! Давай прикинем, какова будет торба!

Усач и медведь вихрем промчались мимо Тоши и Пестрика и исчезли в направлении села.

— Ну, куда мы теперь отправимся? — забеспокоился Пестрик. — Здесь нас волки съедят.

— Давай спустимся к реке, — предложил Тоша. — Соскучился я без речного шума и грохота мельницы… — Кот вздохнул, вспомнив деда Тришу.

И оба спутника — один пестрый, другой черный — отправились навстречу новым приключениям. А следом неотступно шли их тени, обе серые и мятущиеся.

Глава четырнадцатая

Корчмарь ругает пропасть. Исследование следов. Расплата неминучая за вранье Жучино. Жаркие объятия. Пьяные одежки

Медленно пробираясь по нехоженым горным тропкам, продираясь сквозь частые лесные заросли, вышли наконец кот и пес к той самой корчме, где Триша и Винко сочиняли свое премудрое объявление. Из корчмы доносилась громкая ругань. Это хозяин бранил свою кухарку. Она-де не кухарка, а сущая пропасть, потому что уйма всякого добра уходит неизвестно куда, и к тому же она кормит пса Жучу куриными косточками. Подумать только, такие чудесные косточки отдавать, и кому — прохвосту Жуче! Да ведь он, с тех пор как пропал Тришин кот, совсем разжирел от спокойной жизни, весь день слоняется возле мельницы и хвастает воробьям и курам, что это он расправился с Тошей. А стоит мельнику отвернуться, он втихомолку мукой лакомится.

— Кажется, разговор о тебе, — заметил Пестрик и навострил уши.

— Обо мне и о моем заклятом недруге Жуче, — отвечал кот.

А корчмарь все не унимался:

— Ведь он, Жуча, брешет, как собака. Никогда бы ему не расправиться с Тошей! Кота украли в ту ночь, когда мы с дедом Тришей видели сразу три луны: одну — в небе, другую — в реке, третью — в окошке. Ты только послушай, какое мы тогда сочинили объявление и обращение…

Корчмарь стал громко читать кухарке известное нам произведение, а когда он кончил, Тоша привскочил от радости:

— Мяу-мяу-миа-а-ау! Значит, любит меня дед Триша, значит, примет меня обратно! Пестрик, пошли!

— А меня, может, и не примет? — забеспокоился Пестрик.

— Не сомневайся! — возразил Тоша. — Деду давно нужен хороший сторож на мельницу, чтобы охранять муку от воришки Жучи.

И друзья отправились по берегу реки к ущелью. В пути Пестрик то и дело останавливался и водил носом по заячьим следам, будто книжку читал. "Если пойти по этому следу, — говорили псу отпечатки душистых лапок, — то непременно увидишь зайца там, где кончаются его следы". В другом месте почерк был совсем неразборчивый, и Пестрик едва не запутался: "Здесь побегал заяц… За ним два пса… Дальше — клякса, все смазано… Ага! Значит, тут поскользнулся охотник с куском свинины в ягдташе".

Кот Тоша, со своей стороны, старательно обнюхивал норки полевых мышей и по различным, одному ему понятным знакам читал список жильцов каждой квартиры: "Здесь проживает усатый Живко с семьей и его хромой дядя по имени Пискля…"

Чем ближе подходили они к дому, тем сильней колотилось Тошино сердце. Наконец вдали за листвой верб показалась серая крыша мельницы.

— Вот она! — воскликнул кот.

Но вдруг Пестрик почуял чей-то след.

— Будь осторожен! — прорычал он. — Совсем недавно здесь проходил Жуча!

Оба приятеля, раскрыв глаза пошире, пробирались кукурузным полем к мельнице: впереди Пестрик, за ним — Тоша. И наконец, выйдя на открытое место, они увидели мельницу. Перед ней, среди кур и воробьев, с важным видом прогуливался Жуча и хвастал, как всегда:

— Если б вы только видели, как я его гонял! Да! Загнал на самый край света, а потом и вовсе вышвырнул его с земли и дверь за ним захлопнул.

— А он жив, жив? — спрашивали воробьи.

— Да, жив, — отвечал Жуча. — Сидит перед дверью, скребется и мяучит: "Славный Жуча, впусти меня, пожалуйста!"

От таких слов у Тоши шерсть поднялась дыбом, и он стал похож на ежа.

— Пусти меня, Пестрик, вперед, а когда Жуча бросится на меня, выпрыгни из-за моей спины и устрой ему достойную встречу.

Пестрик залег в кукурузе на краю поля, а кот вышел вперед и крикнул:

— Мяу! Выходи на бой, блохолов паршивый, лгунишка бессовестный, мелкий воришка, заячья душа!

От неожиданности Жуча онемел и проглотил очередную ложь, которая вот-вот была готова сорваться с его языка. Но чтобы окончательно не осрамиться перед курами, он с рычанием бросился на Тошу:

— Прощайся и с хвостом и с ушами! Больше ты их не увидишь!