Приключения, которые мы не выбираем

горячих островных агрессоров. Они, наконец, оккупировали

ДВО. Пока еще «колесами». Даже на Курильских островах,

которые они почему – то считают своими, нагло

мельтешили «японки».

Ваня настолько увлекся чтением, что не заметил когда

пришел Егор и плюхнулся на стул. В свободное от учебы

время, он увлекался радиоделом. В смысле, любил

конструировать приемники и передатчики. Особенно его

привлекали схемы на радиолампах. Как он говорил, звук

чище, объемнее и насыщеннее, чем от усилителей на

микросхемах и транзисторах. На полупроводниках он

жестче и резче. Остались еще такие меломаны, которые

предпочитают слушать музыку на ламповых усилителях.

Вот такая необычная страсть у будущего историка

зародилась еще в детстве. Когда он впервые разобрал и

починил старый ламповый приемник «Урал». И работает

до сих пор.

-Извини. На кафедре задержался. А ты чего решил раньше

сорваться? Случилось что – то?

-Отец звонил. За мамой он на своей машине заехал. Сказал

– гости у нас будут. Сюрприз для меня. А мне сестренок из

гимназии забрать и на дачу ехать. Поэтому тебя и дернул.

На материке выброшу.

-Гут. Ты у морского музея тормозни. Новую экспозицию

хочу посмотреть. Редкие документы времен русско –

японской войны из запасников разместили. Минут

пятнадцать подожди. Есть хочу – сил нет. Боюсь, до дома не

утерплю.

-Насыщайся обжора, только не лопни. Я пока

дифференциальные уравнения посмотрю.

В кафе, рассчитанном, в первую очередь, на студенческий

кошелек, цены были вполне доступными. Да и кормили

неплохо. Не у всех же студентов родители были богатеями.

Тем, кто не смог пробиться на бюджет, приходилось тянуть

лямку платника. Что и говорить - рынок, и мать его –

либеральная экономика. А отсюда прорва иностранцев,

желающих получить «вышку», в смысле – образование, в

загадочной России. Вместе с Ваней учились китайцы и

корейцы. И поражали они всех необыкновенной

усидчивостью, трудолюбием и терпением.

На улице было холодно. Резкий ветер, казалось, пробивал

насквозь верхнюю одежду, и заодно, кожу, мышцы и

крушил кости. Чего и говорить, апрель во Владике не самый

ласковый месяц года. А когда ехали по вантовому Золотому

мосту, переброшенному через бухту Золотой Рог, то Ваня с

трудом удерживал легкую машину на полотне. Казалось, сильный ветер играючи сбросит ее с высоты темные

холодные воды. Хотя сам мост по заверениям

проектировщиков способен выдержать порывы ветра, чуть

ли не полсотни метров в секунду. Практически ураган.

Мост, чтобы ни говорили злопыхатели, получился на славу.

Правда, сто миллионов рублей незаметно сверх сметы

растворилось в бездонных банковских дебрях. Утверждают, перерасход еще больше был. Как копейка, если в половую

щель закатилась, то с концом. Не сыщешь. Да и с тоннелем

финансовые неясности нарисовались. Но, Бог с ними –

казнокрадами. Ведь построили же. Есть такая рыба –

пиранья называется. Утверждают, она во весь свой немалый

рот от жертвы кусок живьем выдирает. И не подавится

зараза. Так вот эта самая рыба, глядя на наших буржуев и

чиновников, от зависти поперек себя лопается. Те

умудряются глотать куски, многократно превышающие

размеры глотки. И ничего с ними не случается. Все

переваривают. Переваривают в забугорные счета, виллы

заморские, шикарные квартиры в Майями.

-Тебе Серега Тимонин звонил сегодня? Он весь наш класс

хочет на «миллионку» пригласить, зал в кафе снял, день

рождения отметить. Кстати, Ленка точно придет. Ты так и

не помирился с ней? Зря. Бабы они такие. Понимаю, сама

виновата, - Егор покосился на друга, вздохнул, любовь дело

хлопотное, - может ей гормон в мозг ударил. У них, баб, такое бывает. Себя контролировать не могут. Кто в этот

момент подвернется под ногу, и кто лучше по ушам

прокатится, то все – полная потеря контроля над основным

инстинктом. Он у них верх над мозгом берет.

-Не приду. Хотелось бы всех наших увидеть. Но, батя

сказал – на дачу ехать. Сам знаешь, какой он у меня. Хоть и

в отставке, а покомандовать любит. Мехом внутрь

вывернет, куда там Янычару из кино…

-Да, Ванюха, ох и трудное у тебя детство было! Суровое.

Послевоенное. Голодное. Холодное. С розгами. Горохом

под коленками. То ли дело у меня. Милая семья типичных

интеллигентов. Горшок, детский садик, очаровательная и

нежная гувернантка, скрипка, французский язык. Завидуй, жертва домашней деспотии.

-Ох, и правильно же про вас сказал один вождь мирового

пролетариата. Вы, интеллигенты, не мозг нации, а будущий

субстрат для пашни и огорода. Слазь, ваше благородие.

Приехали. Яркий представитель демократического

либерализма. Гор, может тебя подождать. Полчаса в запасе

есть у меня. Сестренки пока на уроке.

- Не-е, вдруг задержусь, если интересное будет. Я на

автобусе доберусь до «миллионки». Часа полтора до

встречи. Успею…

-Привет от меня всем передай…, а Ленке вообще ничего не

говори. Лично для меня она растворилась в дебрях

минусовых значений.

Егор махнул рукой и пошел в музей тихоокеанского флота, который располагался в старинном здании на главной

улице Светланской. Названной в честь винтового фрегата

«Светлана», посетившего будущую базу ТОФа несколько