Приключения Кроша. Каникулы Кроша. Неизвестный солдат

В просторном вестибюле у двери стояла толстая вахтерша с казенным выражением лица. Мимо нее, предъявляя пропуска, проходили деловые люди с портфелями, папками, свернутыми в рулон чертежами. Я подошел к окошечку, просунул голову в узкое отверстие и попросил дать мне пропуск к товарищу Стручкову.

- Позвоните 28-32! - ответила мне женщина за окошечком.

В этих узких окошечках есть что-то унизительное. Надо изгибаться в три погибели, чтобы увидеть лицо сидящего там человека.

Я набрал номер и услышал в ответ молодой женский голос, по-видимому, секретарши Стручкова.

Я назвал свою фамилию и попросил дать пропуск.

- Вы откуда? - спросила секретарша.

- Из Корюкова.

- Откуда, откуда?

Слово «Корюков» ничего ей не говорило. Она понятия не имела, что такое Корюков.

- По какому делу?

- Тут, по одному.

- Товарищ, говорите конкретно!

- Конкретно: мне нужно к товарищу Стручкову.

- Товарищ Стручков принимает по средам.

- Но сегодня как раз среда.

- На сегодня запись кончена. Записываю вас на следующую среду. Не задерживайте меня, товарищ. Ваша фамилия?

- Крашенинников.

- Крашенинников, - повторила секретарша, записывая мою фамилию, - двадцать четвертого, десять часов утра, пропуск будет в проходной.

И положила трубку.

Из министерства я по Сретенке вышел на площадь Дзержинского к магазину «Детский мир», куда ездил раньше с мамой, потом один, потом перестал ездить. По проспекту Маркса спустился вниз, дошел до «Метрополя», постоял у витрин «Интуриста», почитал рекламы международных авиалиний. Иностранные туристы и их машины выглядели довольно живописно. Я люблю центр Москвы, его оживление, толпу людей, текущую к ГУМу, к Мосторгу, к театральным кассам, к метро, к гостиницам.

В Александровском саду горел Вечный огонь на могиле Неизвестного солдата, лежали на мраморе букетики цветов. На плите было высечено: «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен».

Подходили люди, клали цветы, стояли, потом уходили, приходили другие, тоже клали цветы, тоже стояли…

И я подумал о том, другом, который лежит на холмике у дороги, возле города Корюкова, безвестно погибший и безвестно похороненный нами без почестей и оркестра. Опять зарастет травой его могила, не будет на ней ни цветов, ни надписей. А ведь он такой же, как этот. Оба они неизвестные солдаты.

Нет, черт возьми, у Стручкова должно найтись для него время, будь он не только заместителем министра, будь он самим министром, даже премьер-министром!

Я вернулся в вестибюль и снова позвонил по 28-32.

- Товарищ! - послышался в трубке знакомый голос секретарши. - Я вам сказала: вы записаны на двадцать четвертое, десять часов утра.

- Но у меня очень срочное дело.

- Какое дело? Вы даже не можете его объяснить.

- Доложите товарищу Стручкову. По делу ПРБ-96. Он знает.

Она переспросила:

- ПРБ-96?

- Да, ПРБ-96.

- И он знает?

- Да, очень хорошо знает.

- Подождите.

Я ждал довольно долго. Потом в трубке зашуршало, и секретарша сказала:

- Соединяю вас с Ростиславом Корнеевичем.

Мужской начальнический голос произнес:

- Я слушаю.

- Товарищ Стручков, - сказал я, - я по поводу неизвестного солдата.

- Какого неизвестного солдата?

- Из ПРБ-96.

- Да? Из ПРБ?.. Как ваша фамилия?

- Крашенинников.

- Крашенинников… Что-то не помню. Вы там служили или родственник?

- Родственник.

- И у вас срочное дело?

- Очень срочное. Я завтра уезжаю.

Он некоторое время молчал, потом, видно, по другому телефону сказал:

- Выпишите ему пропуск.

16

В глубине кабинета стоял громадный письменный стол, сбоку длинный стол для заседаний под зеленым сукном.

Группа людей рассматривала у стены большой красочный план. Желчный, лысый человечек водил но нему указкой, сердито говорил:

- Таким образом, план застройки района может быть осуществлен в двух вариантах. Вариант первый, - он провел по плану указкой, - осевая линия застройки пройдет по набережной реки, с некоторым спрямлением ее русла, в пределах отметок 186-189…

Кто в этой группе Стручков? Докладчик?

От группы отделился суховатый, подтянутый гражданин лет пятидесяти, пошел к письменному столу и сделал мне знак следовать за ним.

Я последовал.

Докладчик бросил на меня раздраженный взгляд - я оторвал Стручкова - и продолжал что-то бормотать. Что именно, я уже не слышал.

- Что у вас? - спросил Стручков.

- Я из Корюкова, из дорожно-строительного участка… - начал я.

- Вы же сказали из ПРБ-96? - перебил меня Стручков.

- Это не я из ПРБ, это солдат из ПРБ.

- Какой солдат?

Черт возьми! Он все время меня перебивает, не дает связно изложить.

- Солдат, которого мы нашли при дороге.

Стручков смотрел на меня как на сумасшедшего.

- Кто он такой, этот солдат?

- В том-то и дело, что никто не знает, кто он такой.

- Послушайте, - сказал Стручков, - вы сказали, что вы родственник одного из работников ПРБ, вы назвали свою фамилию…

- Крашенинников, - подсказал я.

- Вот именно - Крашенинников. Теперь скажите толком: зачем вы ко мне пришли? - Он поднял голову и сказал людям у стены: - Товарищи, я сейчас освобожусь.

И опять воззрился на меня, ожидая ответа.

Вместо ответа я вынул фотографию солдат и положил ее перед ним.