Приключения Лэндо Калриссиана 2: Ландо Калриссиан и Огненный ветер Осеона

Вайва Фибот был птицей как анатомически, так и психически. Несмотря на это, он был ограничен этими характеристиками не больше чем человек — характеристиками своих дальних предков. Пребывая в раздраженном состоянии, он всегда мог напомнить себе, что то, что ему приходится терпеть, входит в его обязанности. Этого ожидают от него Император и Империя — и задание напрямую связано с будущими продвижениями по службе и зарплатой. Когда он был убийственно зол на главного администратора, который оскорблял его (народ Фибота знал много колких реплик, подходящих для млекопитающих видов вообще и обезьяноподобных в частности, но офис Долуффа не казался подходящим местом, чтобы их высказывать), видение большой игры и будущих наград помогало ему пригладить взъерошенные перья. Проклятье! В этот раз он был вынужден их приглаживать слишком часто!

Под длинными перьями своей левой руки — рудиментарные крылья были бесполезны для полета уже долгие века до того, как его народ вытесал свои первые каменные инструменты, — Фибот носил маленький излучатель, который обладал некоторым преимуществом по сравнению с открыто болтавшимся на поясе Басси бластером. Вполовину меньше военных образцов, сила каждого из его шести зарядов была, в теории, сравнима, с одним из модулей счетверенной пушки Ландо. Излучатель был создан специально для его службы и был неизвестен даже военным.

Его не нужно было вытаскивать из кобуры, что было благословением, — природа не наградила народ Фибота самыми быстрыми или ловкими манипуляторами.

Он полюбовался тем, как Басси Бобах пытается сконцентрировать внимание на развлекательной ленте. Это было непросто. Калриссиан и его робот прогоняли серию проверок двигателей, которые сотрясали корабль, как листок, через неравные интервалы времени. Их повышенное внимание к подготовке корабля только служило зловещим напоминанием о том, какому риску они подвергаются.

Мысль об этом снова заставила Вайву Фибота занервничать. Он поудобнее уселся на своем помосте, наслаждаясь рефлексивной дремотой, вызванной этим действием, и пожалел, что у его вида больше нет достаточной гибкости, чтобы спрятать голову под крыло.

Подумав об этом, Фибот только напомнил себе об оружии, которое он несет.

Мягкий храп начал доноситься из маленьких ноздрей, расположенных на клюве офицера

* * *

— Деталь один-девяносто шесть, — Ландо цитировал мануал. — Навигационные приемники в спящем режиме. Что ж, старая открывашка, это мы можем пропустить. Как там себя покажет твоя программа навигационного счисления… или у тебя есть замечания?

Вуффи Раа помедлил, его щупальце замерло над переключателем на контрольной панели.

— Я бы хотел, масса, чтобы программа называлась как-нибудь более жизнеутверждающе, — он повернул выключатель и посмотрел на то, как индикаторы сошли с ума, когда излучение Огненного ветра набросилось на датчики.

Вуффи Раа выключил устройство.

— Один-девяносто семь, — сказал Ландо, игнорируя риторическое замечание робота. — Это начало серии из тринадцати пунктов, пока не дойдем до один-девяносто восемь. Первое: проверить температуру ядра главного реактора, которая сейчас должна быть близка к оптимальной. Проверено. Второе: убедитесь, что замедлитель реакции свободно циркулирует по теплообменникам. Проверено — по крайней мере, по инструментам. Третье…

* * *

Главный администратор Лоб Долуфф стоически терпел унизительную необходимость отдавать приказы по даталинку, который обычно прятался в нише, будучи скрытым свисающим папоротником, а теперь был выкачен на середину того, что предполагало быть его офисом, а на самом деле представляло собой миниатюрный вариант его дома-оранжереи.

Экран выдавал вид на северный космопорт, точнее, его центральную часть, где «Тысячелетний сокол» дрожал в готовности к полету.

Может быть, думал он, у него нет внутренней стойкости, необходимой администратору первого класса. Он нашел, что было крайне сложно приказывать этим существам, Ландо Калриссиану и его смелому дроиду класса два, отправляться в яростные объятия Огненного ветра в самый опасный момент. Его сердце будет с ними, он знал это, и может никогда не вернуться на свое место.

Он желал им удачи.

Но у него было лекарство от тревоги и грусти, которые он испытывал. В другой нише, напротив той, где обычно стоял даталинк, Лоб держал террариум, наполненный странными губчатыми растениями с планеты, отстоящей от Осеона на четверть Галактики. Даже ему, великому любителю зеленых растущих вещей, они казались чрезвычайно отталкивающими. Но они были необходимы для того, чтобы кормить и скрывать еще более редкий вид — ящериц, которые жили с ними в симбиозе на планете Зебитроп IV.

Лоб Долуфф запер двери офиса, достал из-под даталинка небольшую пластиковую лопаточку, наклонился над террариумом, поймал одну ящерицу и соскреб немного грибка с ее спины. Затем растер грибок по впадинке на основании шеи. Пятна, оставшиеся после этого, он присыпал пудрой телесного цвета, которую держал как раз для таких случаев. С ней пятна выглядели как обычный синяк.

Он уселся обратно в кресло.