Приключения либроманта в СССР (СИ)

Любят тут в эти скафандры наряжаться. Хотя, если разобраться, кроме них особо и носить нечего. Киношники, те ещё свитера или водолазки с кожаным пиджаком практикуют. И я тоже сдуру разок попробовал. Ага, летом в кожаном пиджаке. Ощущения незабываемые. Нужно или крепко себя не любить, или свято верить в моду и поклоняться ей из последних сил. Полдня вытерпел, а потом дважды в душ бегал. Всё казалось, что я потный и кожей пахну.

Так что льняной летний костюм меня вполне устраивает. Мнётся, правда, но это уже детали.

О том, что мы с Яковом Львовичем найдём общий язык, я понял сразу. Директор театра был одет в льняной костюм. Мы с улыбкой оглядели друг друга, и разговор почти сразу задался.

Начали с прослушивания. Ради такого дела я со своим магнитофоном припёрся. Свеженьким. Импортным. Два часа назад вытащенным из найленной в интернете распечатки.

Нормальный директор в театре. Деловой.

Без лишних расшаркиваний друг перед другом мы сошлись на том, что я за месяц пишу им музыку к спектаклю. Если она их устраивает, то мне оплачивают работу и принимают на должность музыкального руководителя театра.

Обидно только, что на вступление к спектаклю Яков тут же отжал самую вкусную пьесу для флейты. Впрочем, не жалко. И причин для такого решения, как минимум, две.

Документальный фильм часто показывать не будут, а спектакль, если его включат в репертуар театра, будет идти годами. И к тому же, есть у меня одна знакомая флейтистка, которая украсит собой любую сцену. Не факт, что она тут пожизненно играть будет, но согласитесь, для студентки, живущей в общаге, работа в театре — это престижно. Да и подработка неплохая. Меньше девяноста рублей в месяц ей точно не предложат, а это худо — бедно, две её месячные стипендии.

Под студию мне предложили помещение, над дверями которого красовалась надпись "Красный уголок". Судя по слою пыли на стульях и пожелтевшей новогодней стенгазете, помещением пользовались не часто. Нормальный такой зал, метров под сто, с подобием небольшой сцены и обширной кладовкой за ней, заваленной всяким хламом. Первомайские транспаранты, помятые духовые инструменты, позеленевшие от старости, и бюст Ленина, который в эти времена принято на торжественных собраниях водружать на специальный стол, покрытый кумачом. Над сценой, кстати, тоже растянуто красное полотно, на котором белилами выведено: — "Искусство принадлежит народу".

Ну, так-то, да. На словах-то народу много чего принадлежит. Те же "заводы рабочим, земля крестьянам".

Ага, серп и молот, млин. Хочешь жни, а хочешь куй.

Довелось мне уже услышать непотребные стишки на эту тему. И было б от кого. От детей, бегающих у меня во дворе. Вот же мелкие матершинники. Можно, конечно бы и не слушать это с балкона, а спуститься во двор и заняться воспитанием несознательного поколения, но на дворе лето, и что характерно, кондиционеров ни у кого нет. Окна у всего дома нараспашку. То есть стишки слышат все, в том числе и родители юных декламаторов, и тут вдруг я вылезу с нравоучениями. Оно мне надо?

Впрочем, не первый раз политики народ у нас разводят. Помню, рассказывал мне батя про приватизацию и ваучеры, и тоже отчего-то сильно ругался. Пришлось мне тогда самостоятельную работу по истории с интернета скачать, а не со слов очевидца писать. Из рассуждений бати выходило так, что любого российского олигарха девяностых можно сразу чуть ли не к стенке ставить, даже не задавая вопросов.

* * *

Так или иначе, но студии быть!

Не надо быть провидцем, чтобы понять, что я для себя время выбрал.

Я остаюсь в СССР!

Может, ради имиджа, стоило бы порассуждать про Борисыча, которому кайфово в моём времени, и обратно он точно возвращаться не хочет, словно он из СССРа попал в заграницу, но перед кем мне выкобениваться?

Перед собой? Так я и без этого могу признаться, чем меня привлекло время социализма.

Э-э… И не надо меня перебивать. Бабы не главное… Ну, хорошо, главное из второстепенных. Ладно, в числе главных. Всё, признаюсь: — "Любил, люблю, и буду любить."

Если что, вопросы к Борисычу. Это его генофонд.

Короче. Здесь я состоялся, как музыкант и композитор. Я вижу, как моя, именно моя музыка востребована. Любой человек, в работе которого присутствует хотя бы грамм творчества, меня легко поймёт.

Неважно, чем именно вы заняты. Расписываете хохлому, разрабатываете креатив для рекламы, а то и пишете проги для антивируса или системы безопасности. Вроде бы работа.

Но как же иногда приятно подняться на сцену за наградой!

Получить свои пятнадцать секунд Славы и Известности.

Да что там… Порой просто получить премию за то, что ты прыгнул выше головы.

В моём мире мне этого не хватало. В одном я мог быть уверен точно — что бы я там не написал, с разинутым ртом мои шедевры никто не станет слушать.

А здесь слушают!

Именно так, с разинутым ртом, как откровение.

Да только ради этого, я готов много чего вытерпеть.

Духом коммунизма я точно не проникнусь, сколько бы не пердела пропаганда, которая тут хреначит во все колокола круглые сутки.

СССР я спасать тоже не стану.