Приключения Лизы в Незабывандии

Когда папа нес ее на руках в садик, Лиза любила играть с ним в одну игру. Она говорила ему: «Давай поцелуемся как взрослые!». Ему это не нравилось: он говорил, что маленькие девочки не должны целоваться с папами как взрослые. Но Лизе нравилось баловаться: она пыталась его чмокнуть в губы, а он уворачивался и смеялся. Смеялась и она, да так заливисто, что прохожие оборачивались. А потом, когда они уже подходили к садику, она тихо шептала ему на ухо: «Люблю тебя!». И обнимала при этом крепко-крепко. И папа ее обнимал. И Лизочка знала, что папе очень и очень нравятся такие моменты. Лиза очень любила всех своих родных. Любила мамочку за то, что она очень добрая и красивая. С мамой ей нравилось путешествовать, веселиться и покупать одежду. Для дедушки она постоянно что-то рисовала и дарила ему свои рисунки. С бабушкой Аней ей нравилось ходить в бассейн и смотреть телевизор. У бабушки Гали ей нравилось гостить потому, что она водила Лизу в книжный магазин и за лепешками, а дома кормила супом и угощала компотом…Ну вот папа уже и привел Лизу в садик. В садик они заходили вместе с ее приятелем Сашей и его папой. Увидев Сашу, она издали закричала ему: «Привет, Сашок!», после чего папа улыбнулся. Лиза знала, что ему нравится, как она называет всех своих друзей в садике.

…В раздевалке Лизочка увидела, что на ее стульчике сидит Матвей. Если бы это произошло вчера, она бы подбежала к нему и заставила его немедленно освободить ее стульчик. Но сегодня был день хороших поступков! И Лизочка решила оставаться спокойной и доброй! Хотя ей, конечно же, было обидно от того, что ее стул занят. У Лизы и так не было в садике своего шкафчика. Так получилось, что, когда она впервые пришла в садик полтора года назад, все шкафчики были разобраны. И Лизе пришлось довольствоваться стульчиком возле стенки, над которым висел крючок для одежды. Так вот мало того, что у нее нет своего шкафчика, так еще и стул занимают!

– Эй, Матвей, а почему ты сидишь на моем стульчике?

– А потому что все остальные стульчики заняты!

– Ну, хорошо, переодевайся здесь, я подожду!

– Спасибо, Лиза-подлиза! —ответил озорник Матвей.

Лиза с гордостью посмотрела на папу. Ее взгляд будто говорил: «Смотри, папа, я совершила хороший поступок!». Папа улыбнулся ей и сказал: «Умница, Лизочка. Не торопись, Матвей, мы можем подождать!». Когда Лизин стульчик освободился и папа начал ее раздевать, Лиза, чтобы его рассмешить, специально сказала: «Папа, ну снимай с меня скорее пикюшон!». Так она называла капюшон, когда была совсем маленькой. А еще она говорила «изниви» вместо «извини» и «фламинго» вместо «манго». Да-да, так и могла сказать: «Мама, я хочу фламинго!». Кстати, Лизе было уже 4,5 года, и она вполне могла переодеваться сама. Но ей было очень приятно, когда это делал папа. Поэтому она ему разрешала даже сапожки с себя снимать. Так вот, в тот момент, когда он снимал с нее сапожки, она увидела в его кармане телефон с трещиной на экране. И вспомнила, откуда взялась эта трещина. Эта история случилась пару месяцев назад. Лиза сидела одна в комнате и слушала музыку на папином телефоне. Кстати, телефон она взяла без спроса. Вдруг в комнату вбежал Юкс. Лиза вздрогнула и уронила телефон на пол. А когда она подняла его, то увидела на экране жирную трещину. Испугавшись папиного гнева, Лиза быстренько положила телефон на тумбочку в прихожую и убежала в свою комнату. Папа очень переживал, увидев эту трещину. «Когда же она появилась? Может быть, я ее просто не замечал», – говорил он. «Девочки, вы точно не брали мой телефон?» – спрашивал папа у Лизы и Маргариты. «Нет, папочка, точно не брали!» – отвечали девочки хором. Лизе было очень неприятно врать. Но еще неприятнее ей было представлять, как папа ее накажет.

– Папочка, это я разбила тогда твой телефон, прости! – сказала она ему вдруг в этот день в садике.

– Ты? А почему не призналась?

– Боялась, что ты меня накажешь.

– Да не стал бы я тебя наказывать, девочка моя. Запомни: нет ничего хуже, чем обманывать. Всегда говори правду, и жизнь твоя будет легкой и радостной! Молодец, что рассказала мне об этом. Я горжусь тобой, Лизхен!