Приключения Мак-Лейстона, Гарри Руперта и других

Винсент не мог овладеть собой. Матрос следил за ними все время, пока они плыли на «Либерии». В его голосе, манерах он чувствовал что-то давно знакомое. Где-то он его видел. Какой-то мистический страх, какой-то охотничий инстинкт отторгал его от этого человека.

— Вы следили за нами на «Либерии», — произнес он в конце концов. — Я вас не знаю. Вы нам не нужны… Да и что вам за дело до нашего путешествия? Прошу вас, занимайтесь своими делами и оставьте нас в покое!

— Мсье Винсент Поль! Я предлагаю вам свои услуги совершенно искренне и открыто. Я следил за вами, потому что искал возможности бежать с «Либерии». Случай представился, и я обращаюсь к вам. Моя фамилия — Дюваль. Мои бумаги у меня. Я знаю, — подчеркнул он, — что буду нужен вам в этом путешествии!

Впервые за все время Винсент вопросительно поглядел на Франсуа. Верно, им нужен хоть один свой человек, нельзя полагаться только на тех пятерых головорезов. А этот кажется очень выдержанным. Акцент у него какой-то чудной…

Винсент еще раз посмотрел на матроса. Тот стоял, спокойно заложив руки в карманы парусиновых штанов, и ждал ответа. Видно было, что он уверен в успехе.

— Вы не все сказали мне, мсье Дюваль, — заметил Винсент. — У вас есть еще какая-то цель. Вас не интересуют деньги, здесь что-то другое.

— Да, вы угадали. Меня мало интересуют деньги. Мне просто нужно с вами уехать. Вам нечего бояться меня. Дюверье может не опасаться за вас. Вы во французской колонии, и имя Дюверье откроет вам все двери. Вы можете завтра же сдать меня в солдаты. Все преимущества на вашей стороне. Вам совершенно нечего бояться. Решайте! Согласны?

— Вы не скажете, зачем вам нужно уехать с нами?

— Я скажу лишь то, что сказал, и ничего больше. Дело теперь за вами: вы можете принять мое предложение или поддаться каким-то детским чувствам.

То, как матрос произнес слово «предложение», снова что-то напомнило Винсенту. «Неужели это тот?.. Нет, — вздор, этого не может быть!»

— Покажите ваши бумаги.

Матрос достал из висевшего на груди кисета бумаги и подал их Винсенту.

Несколько минут тот внимательно просматривал документы.

— Ладно, — сказал наконец Винсент. — Мы берем вас. Придете сюда в семь часов утра. Завтра мы отправляемся.

Матрос кивнул головой и вышел.

— Зачем ты согласился взять его? — спросил Франсуа, когда дверь захлопнулась. — Ты же говорил, что он следил за нами на «Либерии»?

Винсент подошел к двери и, убедившись, что никто не подслушивает, сказал шепотом:

— Бояться его нам нечего. Правительство никак не может следить за нами. Правительство — это Дюверье, Пуанкаре и компания. Будь это даже шпик, подосланный Дюверье, нам и тогда нечего было бы бояться — ведь мы не собираемся бежать с деньгами. А это человек сильный и хладнокровный. Ты видел, какие у него мышцы? И кстати, ты обратил внимание, что он уже знает, кто нас послал и что именно нам нужно? Лучше положиться на такого Дюваля, чем на наших проходимцев.

— Я готов голову дать на отсечение, что он никакой не Дюваль, — проговорил Франсуа. — У него какой-то иностранный акцент!

— Его бумаги в порядке! — ответил Винсент. Упоминание об акценте снова смутило его. Он пытался что-то вспомнить, но не мог…

Под раскаленным огненным солнцем экваториальной Африки по мощеной дороге движется обоз. Матрос едет на одной из фур с ящиками. Проходимцы спят в фурах. Колониальные солдаты-негры — голые по пояс, в коротеньких штанах, сандалиях, с примкнутыми штыками — сторожат желтых измученных людей, которые чинят шоссе. Арабы, русские солдаты, французские каторжники, суданские негры обтесывают камни. Расширенные от малярии глаза всматриваются в обоз. Время от времени унтер проходится длинным кнутом по голым спинам рабочих. Жалобный вскрик — и руки их движутся быстрее. Матрос внимательно присматривается к лицам белых рабов. Вдруг его будто сводит судорогой, какие-то корчи пробегают по его лицу, он отворачивается и покрикивает на лошадей.

На козлах экипажа, где едут Франсуа и Винсент, сидит сгорбленный старенький негр из Камеруна.

На ломаном и корявом французском языке он обращается к «мистье», сидящим в экипаже. По сторонам дороги расстилаются тропические саванны. Франсуа они напоминают булонские поляны: повсюду рощи и лески, круглые как бассейны озерца, отдельные деревья, кажущиеся издали подстриженными, поляны, рощи, лесочки, озерца — и так без конца. Когда-то в этих местах табунами бегали полосатые зебры. Их истребили, саванна обеднела на зверя. Разве что где-нибудь у рощицы изредка показывалась антилопа и исчезала на опушке.

Негр-возчик повернулся к Франсуа и Винсенту и, указывая на степь, сказал:

— Зебра нет, жирафа нет. Ничего нет. Там, — он указал кнутом на север, — есть жираф, француз приезжает охотиться (chasser) жираф. Там есть жираф. Но и там мало жирафа.

— Откуда ты, старче? — спросил Винсент.