Приключения Мак-Лейстона, Гарри Руперта и других

Сашко был немного тронут.

— Слушайте, все-таки я вас в Украину не пущу. Нельзя.

— Ну, так я пойду пешком.

— Как же вы перейдете через границу?

— А как-нибудь перейдем. Нам не впервой!

— Ну, раз уж хотите идти, то я вам посоветую — не идите через Польшу, там опасно. Идите через Румынию.

— Спасибо вам, а все-таки, может, дали бы визу?

— Нет, — решительно ответил Сашко, чувствуя, что старый эпикуреец вот-вот добьется своего. — Прощайте.

— Будьте здоровы.

Семидесятилетний слон легким шагом вышел из комнаты. В дверях он столкнулся с господином в котелке. Господин подошел к столу, положил котелок на стол и сел, поддернув штанишки над джимми. Затем он быстро заговорил по-английски, кивая головой и показывая что-то пальцами. Во рту сверкали 32 золотых зуба. Положил перед Сашко два паспорта.

— Вы можете по-немецки или по-русски? — нервно спросил Сашко.

Американец будто не слышал и тарахтел дальше.

Сашко взял паспорта и внимательно рассмотрел их. Затем он отложил их в сторону. Американец продолжал тарахтеть. Сашко послушал его еще несколько минут. Потом сказал:

— Этих я в Украину не пущу.

— Почему? — спросил американец по-русски.

— Может, разрешите, я вам скажу, кто вы такой. Вы американец из Киевской губернии, прожили в Америке лет десять — служите агентом «Ноуd’а» и теперь хотите навязать нам двух психически больных. Да, психически больных, можете не возражать. Понятно, что в Америку они приехали, не будучи больными; теперь, когда американский капитал высосал из них все жилы, вы хотите отправить их обратно… Так вот, это дело не выгорит. Если они вам ни к чему, можете сделать из них шницель для Вильсона[18]. Вы меня поняли?

— Да.

Американец надел котелок и важно направился к двери. Перед дверью он остановился и сказал:

— Я жертвую вам 2000 в пользу голодающих.

— Вы жертвуете 20 долларов? — переспросил Сашко. — Налево кругом марш — шестая комната…

— Милая моя, бесценная! — сказал Лейн-старший.

Жена Лейна-младшего положила себе на плечи голые руки Лейна-старшего. Они лежали молча.

— Пора, — сказала она. — Скоро он вернется домой после ночной смены.

— Так ты не забудешь, что я говорил? — напомнил Лейн-старший.

— Не забуду, милый, — сказала она. — Мы будем счастливы. Он как-нибудь проживет с Гарри.

И она стала одеваться. Оделась и вышла из комнаты.

В кабинет Сашко в консульстве вошли трое. Третий шел сзади и оглядывался по сторонам. Он был шоколадного цвета и держал старшего из передних двоих за кончик рукава.

Сашко узнал своих спасителей.

— Откуда вы, товарищи? — спросил он.

— Я из Америки, — начал на ломаном французском языке старший.

— Он из Америки, — перевел на чистый украинский младший.

— Вы не знаете этого Рудого-Руденко, он же Семенчук? — спросил Сашко.

— Он уже здесь, ну и сволочь же! — сказал американец. — Такого бродяги мир еще не видел. Вы знаете, он ведь ежемесячно менял работу. То он моет золото в Клондайке, то товарищи из Техаса пишут через две недели, что он нанялся пасти быков. Только он и в Техасе не высидел. Там нужно ездить верхом, а он целый день спит. Вечером встает, стреляет корову и готовит себе на ужин говяжий язык. «Я, — говорит, — не могу жить без говяжьего языка на ужин». Прогнали его оттуда — он пошел к фермеру в степь. И месяца не прошло, как фермер его выгнал, потому что он и там начал бить коров ради языка.

— Теперь он хочет в Украину, — сказал Сашко.

— Не надо давать ему визу. Зачем нужен такой бродяга в голодной стране?

— Я и не дам! — сказал Сашко. — Показывайте ваши документы.

Мартин выложил свои бумаги, рассказал о Тони. Сашко написал резолюцию. В эту минуту в комнату вбежал какой-то запыхавшийся человек и, ни на кого не глядя, бросился прямо к Мартину.

Лейн-младший проиграл дело в суде. Вот как это было. Судья вытащил из жилетного кармана пару яиц, облупил их и съел за буфетным прилавком. Потом он надел мантию и стал судить. Лейн-младший продал Лейну-старшему дом. Лейн-старший, купив дом, продал его металлургической компании в десять раз дороже. Кроме того, жена младшего отдала все деньги, которые тот получил за дом, старшему. Это было доказано. Следовательно, старший должен был вернуть деньги. Но он пришел на суд в парадной одежде, и все знали, в том числе и судья, что у него было теперь не менее двух с половиной — трех тысяч фунтов. Итак, он выиграл дело.

Когда судья произнес приговор, Лейн-младший кинулся на брата с ножом. Его схватили, он ранил кого-то, вырвался и побежал к двери.

Неизвестный подбежал к Мартину и сказал:

— Вы уже здесь — я ждал Эдит— она не приехала.

Мартин вышел с ним из комнаты, за ними поплелся Тони, оглядываясь по сторонам.

Джемс вышел тоже. В кабинете остались только Сашко и Дюваль.

— Ваши документы, товарищ, — сказал Сашко.

Дюваль извлек засаленный древний билет члена партии КП(б)У.

— Где же вы были? — спросил Сашко. И Дюваль поведал ему всю историю.