Приключения мальчика меньше пальчика

Михаил Васильевич Новорусский Приключения мальчика меньше пальчика

Из жизни насекомых

I Мое превращение и первая встреча

Это было летом. Мне было тогда девять лет.

Мы жили в деревне. Я собирал разных насекомых, читал рассказы про них и наблюдал, как они живут.

Я часто думал: как жаль, что я — такой большой великан, а насекомые — такие маленькие-премаленькие букашки. Я могу хорошо видеть, как устроена кошка и как устроена собака; могу видеть, какие у них глаза, уши, ноги и зубы, как они едят, бегают, лежат, или играют. А как все это устроено у насекомых, мне никак не разглядеть. Ведь я такой большой-пребольшой! Ну, как могу я с таким огромным телом подойти к ним близко, войти в их жизнь и рассматривать их жилища? Они мне совсем не пара. И мне, такому большому, никак невозможно глядеть на них запросто, как на всяких других животных.

Долго и не раз я думал об этом. И однажды заснул среди этих мыслей. А спал я всегда крепко и часто видел большие, хорошие сны.

Проснулся я рано-рано и тотчас увидал, что со мной случилось что-то неладное. Я чувствовал себя бодрым, здоровым и сильным, — таким же, как всегда. Но все кругом меня совершенно переменилось.

Моя кроватка стояла на том же самом месте. Одеяло было — то же самое, стены комнаты — те же. Но и кровать, и стол, и стены, и все мои вещи стали огромные-преогромные. Такие огромные, что мне и глазом не обнять их.

Я видел ясно, что я лежу посредине широкой, как чистое поле, подушки, а дальше внизу идет большая, холмистая равнина: это моя кровать. Смотрю я на все это, думаю и понять не могу, что же такое со мной делается?

Как вдруг рядом со мной на подушке я увидал громадную голову черного чудовища, какого я никогда не видывал на картинках. Оно шевелило длиннейшими усами и медленно приближалось ко мне.

В ужасе я весь затрепетал и закричал. Но голос мой, прежде громкий и звучный, теперь потерялся в огромной и пустой комнате. Он был слаб и тих, а потому никто не мог расслышать моего крика. Не слышало меня и черное чудовище. Оно остановилось в нескольких шагах, смотрело на меня неподвижными, как огромные тарелки, глазами и одним усиком слегка касалось меня.

Усик был мягкий и нежный, и мне показалось, что чудовище хочет погладить меня. Это меня немножко успокоило. И когда оно второй раз коснулось меня усиком, я осмелился и схватил рукой за самый кончик его. Чудовище страшно испугалось и готово было пуститься в бегство.

Тут я увидал, что неподалеку от меня на подушке лежали крошки печенья, и вспомнил, что вчера перед самым сном я ел его, лежа в кровати. Только крошки эти теперь показались мне не мелкими крупинками, а огромными, угловатыми кусками.

«Уж не пришло ли это чудовище на запах крошек — полакомиться ими?» — подумал я.

И чтобы испытать это и не пугать животное, я отошел от них подальше.

Прежде на подушке могла умещаться только одна моя голова, а теперь я весь целиком располагался посредине ее и мог бегать по ней спокойно, как по полу: и когда я ходил по ней взад и вперед, она не гнулась и не мялась подо мной.

Чудовище спокойно подошло к крошкам, схватило одну из них своей ужасной пастью и начало жевать. О, что это была за пасть! Ни зубов, ни языка, ничего такого, что есть у других, у него не было. А были какие-то странные привески, мохнатые и коленчатые. Они болтались и двигались во все стороны: не то вторые усы, не то щупальца! И жевало чудовище не сверху вниз, как это делаем мы и все животные, а сбоку вбок, — точь-в-точь, как действуют ножницы, когда ими подстригают траву.

Чудовище было занято едой, а я ходил кругом него и рассматривал его со всех сторон. Заглянул даже под брюхо. Потом осмотрел длинные волосатые усы и длинные же шиповатые ноги. На лапах его были огромные крючья, как у багра, а на ногах — настоящая длинная и жесткая щетина. Само оно было гладкое, глянцевитое и маслянистое. Крылья покрывали половину спины и лежали, прижавшись к ней.

Пока оно пожирало мои крошки, я хорошо ознакомился с ним и перестал бояться его. Я сообразил, что если оно ест хлебные крошки, то не станет есть меня. От этой мысли у меня прибавилось храбрости и я стал придумывать, как бы мне овладеть этим странным, но смирным зверем. На конце его брюшка торчали каких-то два толстых отростка, словно рога, и за один из этих рогов я крепко ухватился обеими руками.

Мой зверь вздрогнул, выпрямился и пустился бежать со всех ног. А ног-то у него было шесть штук. Но я крепко держался сзади, и потому вместе с ним кубарем скатился по одеялу на пол. Перевернувшись несколько раз, он опять вскочил на ноги и побежал к двери, которая вела в кухню. На минуту он вырвался от меня. Но я снова успел схватиться за отросток сзади и снова побежал вместе с ним.

Дверь в кухню была заперта. Но не успел я подумать об этом, как мы очутились уже в кухне: очевидно, чудовище вместе со мной пробежало под дверью.