Приключения мальчика с собакой

Перед утренней молитвой Лару – покровителю дома – в цветнике появлялась Фульвия, окруженная толпой рабынь, которые по ее указанию рвали цветы для букетов и гирлянд. Луций спешил уйти подальше от матери и ее крикливых помощниц туда, где сад переходил в рощу, где искусная рука садовника не уродовала природу, а помогала ей. Здесь не было ни карликовых кипарисов, ни пихт и лавров, имеющих форму верблюдов и коз; у ручьев стояли тополя, а благоухающие мирты окружали поросшие мхом скамьи. Тут Луций любил размышлять об удивительных явлениях природы: из зерен, столь малых, что их даже трудно разглядеть, вырастают высокие деревья, идущие на мачты для кораблей и на тараны, пробивающие стены! И еще более удивительно, что это могучее дерево в его зародыше – зерне – может пожрать такая малая тварь, как муравей!

Луций останавливался перед привитыми деревьями, и его охватывал восторг: не уподобляется ли человек богам, когда по его желанию на ветках одного и того же дерева созревают разные плоды – орехи, груши, айва, смоква, виноград и гранаты?… Но кто же бог? Раб-садовник, создающий это чудо, или Гней Станиен, по чьему приказанию раб это делает?

Иногда он сталкивался в саду с Гаем и Александром. Как он и предсказывал, малыш забыл Клеона и Льва. Поплакал, покапризничал несколько дней и утешился. Теперь его развлекал сын вилика, обучая разным мальчишеским играм. Луций с удовольствием смотрел на загорелое личико брата, окрепшего на деревенском воздухе: «Пожалуй, еще вырастет настоящим мужчиной!»

В это утро он увидел мальчиков на гипподроме. Высоко поднимая ноги и наклонив голову набок, Александр скакал по огромной зеленой арене. Гай сидел верхом на его плечах и визжал от удовольствия, когда сын вилика, подражая норовистому жеребцу, начинал ржать и брыкаться.

По ту сторону поля сидели няньки. Вдруг одна из них, оглянувшись, вскрикнула и бросилась к Гаю. Александр тоже что-то увидел и внезапно остановился. От толчка Гай чуть не упал и в испуге заплакал.

Несколько рабов в темных туниках несли тело, привязанное к двум палкам, прогибавшимся так, что оно почти волочилось по земле.

«Шайка гладиаторов!» Луций выхватил кинжал, с которым, по настоянию Хризостома, теперь не расставался… но тут же вложил его в ножны и пошел навстречу рабам, увидев среди них Мардония.

– Что случилось?

Рабы остановились и опустили носилки на дорожку. Александр, передав Гая нянькам, подошел к ним. Испуганные женщины стояли поодаль.

– Поймали беглеца, господин, – доложил Мардоний, почтительно кланяясь Луцию.

– Так он не мертвый?

– Нет, он просто притворяется, господин. Мы его немного помяли, когда ловили, – добавил старший пастух, видя, что Луций рассматривает окровавленное лицо Клеона. – Отчаянный мальчишка, едва с ним справились. Бежал к Спартаку!

Луций сделал вид, будто имя вождя рабов ему незнакомо:

– К кому?

– К Спартаку, господин… К презренному гладиатору, войско которого сражается с Публием Варинием…

Луций поднял брови:

– Войско?… Шайка, хотел ты сказать?

– Да, господин, шайка…

– Раз он бежал, – строго сказал Луций, – его надо заключить в эргастул и бичевать.

Александр, который уже давно узнал Клеона, решил прийти к нему на помощь:

– Он никуда не бежал, господин, я знаю. Он шел на виллу. Мой отец приказал ему прийти сегодня. Я слышал, как он хвалил его за усердную службу. Это Клеон, господин.

– Какой Клеон? – Луций холодно взглянул на Александра. – Отойди подальше. Ты играешь с Гаем, тебе нельзя общаться с грязными рабами.

– Это Клеон, пастух, – повторил Александр, делая шаг назад. – Помнишь, господин, ты еще велел выкупать его собаку в день твоего приезда?… Ее зовут Лев…

Клеон открыл глаза. Няньки подошли ближе и вытянули шеи, заглядывая ему в лицо.

– Льва убили, – прошептал Клеон. – Старший пастух убил Льва.

– Мою лошадь?! – пронзительно закричал Гай. – Он убил мою лошадь?! Пусти!.. – Гай вырывался и колотил рабыню ногами.

– Собака набросилась на нас, господин, мы защищались, – сказал Мардоний.

Из глаз Клеона потекли слезы.

– Лев мешал ему воровать. Вот почему он убил Льва…

Мардоний пнул Клеона ногой:

– Лжешь!.. Встань, когда разговариваешь с господином! Ишь, разлегся!

Клеон со стоном приподнялся. Ветки, к которым он был привязан, мешали ему подняться на ноги.

– Ох, господин… Ты помнишь, какой Лев был добрый и ласковый, – обратился он к Гаю. – Он возил тебя по дому и ни разу не зарычал, хотя у него на шее была рана…

Гай вырвался из рук зазевавшихся нянек и обнял Клеона:

– Не плачь! Я скажу отцу, чтобы он приказал распять этого старика.

Луций сердито сдвинул брови:

– Отойди, Гай… Возьмите же его! – обернулся он к нянькам.

– Но это мой раб! – закричал Гай. – Отец подарил его мне!

– Не годится виснуть на шее раба, да еще такого грязного, хотя бы он и был твоим рабом… Немедленно выкупать маленького господина, – приказал Луций нянькам. – А ты, Гай, не беспокойся: я пойду с ними к отцу и постараюсь, чтобы справедливость восторжествовала… Развяжите его, – обратился он к надсмотрщикам, – и следуйте за мной!