Приключения маленького лорда

– О, – вскрикнула миссис Эрроль, – а между тем он ещё такой маленький мальчик, совсем-совсем маленький. Сумею ли я научить его никогда не злоупотреблять властью? Мне страшно. Мой хорошенький, маленький Цедди!

Адвокат откашлялся. В его расчётливое, жёсткое старое сердце закралось нежное чувство при виде робкого выражения её тёмных глаз.

– Судя по моему разговору с лордом Фаунтлероем, – сказал он, – мне кажется, будущий граф Доринкоурт будет думать о других столько же, сколько и о себе. Конечно, он ещё ребёнок, но я думаю, что на него можно положиться.

Миссис Эрроль пошла за Цедриком и привела его в гостиную. Раньше чем он вошёл в комнату, Гавишем услышал его голос:

– У него ревматическое воспаление, а это ужасная вещь. И он всё думает о том, что за квартиру не заплачено, а Бриджет говорит, что от этого воспаление делается только хуже. Подумай только: Пат мог бы поступить на место в лавку, если бы у него было платье!

Цедди вошёл в гостиную со встревоженным личиком. Он очень жалел Бриджет.

– Дорогая сказала, что вы хотите меня видеть, – обратился он к Гавишему. – Я разговаривал с Бриджет.

Адвокат посмотрел на него. Несколько мгновений он стоял в нерешительности и чувствовал себя неловко. Миссис Эрроль сказала правду: это был ещё совсем маленький мальчик.

– Граф Доринкоурт… – начал старик и невольно взглянул на миссис Эрроль.

Мать маленького лорда стала на колени подле Цедди и нежно обняла его обеими руками.

– Цедди, – сказала она, – граф – твой дедушка, отец твоего папы. Он очень добрый, очень любит тебя и хочет, чтобы ты любил его, потому что сыновья, которые были его маленькими голубчиками, умерли. Он хочет также, чтобы ты был счастлив и делал счастливыми других. Твой дедушка богат. И ему хотелось бы, чтобы у тебя было всё, чего ты желаешь. Он сказал это мистеру Гавишему и дал ему для тебя очень много денег. Теперь ты можешь помочь Бриджет. Ты можешь подарить ей деньги, чтобы она заплатила за квартиру и купила всё нужное для Микэля. Разве это не хорошо, Цедди? Правда, какой он добрый?

Она обняла и поцеловала круглую щёчку ребёнка, на которой внезапно загорелся румянец волнения.

Цедди переводил глаза с матери на Гавишема.

– Могу я сейчас получить деньги? – вскрикнул он. – Могу я сию минуту отдать их Бриджет? Она уходит.

Гавишем передал ему деньги. Это были новые чистые бумажки с зелёной обратной стороной; они лежали свёрнутые в аккуратную пачку.

Цедди пулей вылетел из комнаты.

– Бриджет! – донеслось из кухни. – Бриджет, подожди одну минуту! Вот деньги. О, это для тебя, и теперь ты можешь заплатить за квартиру! Мой дедушка подарил их мне. Возьми для себя и Микэля.

– О, мистер Цедди, – в каком-то ужасе закричала Бриджет. – Тут целых двадцать пять долларов! А где же миссис?

– МОГУ Я СЕЙЧАС ПОЛУЧИТЬ ДЕНЬГИ? – ВСКРИКНУЛ ОН. – МОГУ Я СИЮ МИНУТУ ОТДАТЬ ИХ БРИДЖЕТ? ОНА УХОДИТ

– Кажется, мне самой придётся пойти на кухню и объяснить всё Бриджет, – сказала миссис Эрроль.

Гавишем на несколько минут остался один. Он подошёл к окошку и стал задумчиво смотреть на улицу. Адвокат представил себе графа Доринкоурта в его большой нарядной мрачной библиотеке, мысленно увидел этого одинокого старика, страдающего, окружённого великолепием и роскошью, но не любимого никем, потому что всю свою долгую жизнь он никогда истинно не любил никого, кроме себя.

Он был себялюбив, снисходителен к себе, резок и вспыльчив с другими. Он так много думал о собственных удовольствиях, что у него не хватало времени подумать о ком-нибудь ещё. Всю жизнь ему казалось, что богатство, власть, выгоды, которые давало ему знатное имя и высокое положение, должны служить лишь для его развлечений и забавы.

Теперь же, когда он сделался стариком, после всех этих наслаждений и удовольствий у него остались только болезнь, раздражительность и нелюбовь к людям, которые, конечно, тоже не любили его. Несмотря на великолепие, окружавшее лорда, на свете никогда не было более одинокого человека, так мало пользовавшегося всеобщим расположением окружающих.

Если бы он захотел, то переполнил бы свой замок гостями. Он мог задавать громадные обеды и устраивать великолепные охоты. Но он знал, что люди, которые явились бы по его приглашению, втайне боятся его угрюмого лица и насмешливых, колких речей. У него был злой язык и дурной характер. Он часто заставлял своих собеседников чувствовать себя неловко. Ему нравилось издеваться над людьми чувствительными, обидчивыми, гордыми или застенчивыми.

Гавишем отлично знал его недобрые привычки и теперь, глядя из окна на спокойную узкую улицу, мысленно рисовал себе другую картину: маленький красивый мальчик, сидя в большом кресле, рассказывал старому графу о своих друзьях, Дике и лоточнице, и говорил так наивно, откровенно и правдиво. Подумал Гавишем также о громадных доходах, о красивых величественных имениях, о богатстве и власти, которые со временем должны были перейти в крохотные пухлые ручки маленького лорда Фаунтлероя, которые он привык глубоко засовывать в карманы!

«Будет большая разница, – сказал он себе мысленно, – будет большая разница».