Приключения маленькой птички (СИ)

получилось. Моя голова словно взорвалась от боли, и я не сдержала стона.

Тут же ощутила чьи-то руки и крепкие объятия. Мой нос уткнулся в чью-то грудь и меня

окружил знакомый приятный аромат. Но задуматься о том, что все это значит не

получалось, боль была слишком сильной и все мои силы уходили на то, чтобы хоть как-то

попытаться с ней справиться и вообще открыть глаза. Еще и тошнить начало, я открыла

рот и часто задышала, пытаясь прогнать тошноту. Кстати аромат незнакомца, тоже

помогал справиться с тошнотой.

- Оли, Оли, ты как?

"О Цирбис, вот только трясти меня не нужно!"

Было бы здорово, если бы я эту фразу могла вслух сказать, вместо этого, получилось лишь

сдавленно застонат, так как неповоротливый язык присох к моему небу.

Сильные руки, осторожно переложили меня на спину. Я опять застонала, так как голова

взорвалась от очередного приступа боли.

Тысячи хаодов! Когда же меня оставят в покое!?

- Оли, девочка моя, скажи хоть слово, пожалуйста.... Ты же, наверное, пить хочешь,...

да?

В голосе было столько тревоги и участливости, что я подумала и решила больше не

злиться на незнакомца. Все-таки он не может меня услышать, а как я не пыталась, не

могла и слова сказать, получается лишь какой-то невразумительный стон издавать.

Владелец голоса куда-то исчез. И меня почему-то это очень сильно расстроило. Но боль

в голове хотя бы притупилась. Уже хорошо.

- Оли, я принес тебе попить, будешь?

О, зря он это, если я сейчас глотну воды, меня, скорее всего, стошнит. Попыталась

возразить, но ничего не вышло, опять какое-то невразумительное блеяние.

Да что со мной такое!? Почему даже язык мне не подчиняется!?

Обладатель заботливых рук и приятного запаха, осторожно приподнял мою голову, и

надавив на мою челюсть приоткрыл рот. В мое горло потекла прохладная жидкость, и я

автоматически начала глотать.

Естественно, как и ожидалось, мой желудок воспротивился и тут же начал выдавливать

воду, вместе со вчерашней уткой обратно.

Хотелось злорадно сказать незнакомцу "Я же говорила!". Если бы не было так плохо!

- Так, это плохо, очень плохо...

Произнес голос.

Мне же только и оставалось, как подтвердить его слова еще одним стоном. Так как к

головной боли и боли во всем теле еще и прибавилась боль в желудке, и мерзкий

привкус во рту.

- Ладно, давай попробуем тебя помыть, вдруг поможет.

Я вспомнила вчерашний душ. И мне стало еще хуже. Если он сейчас опять меня под

холодную воду засунет, я точно окочурюсь. Хотелось по возмущаться, остановить

коновала с приятным запахом и заботливыми руками, но ничего не получалось.

Он с легкостью поднял меня на руки и куда-то понес. Видимо в душевую.

Попыталась по громче застонать, чтобы остановить ретивого целителя, но в ответ лишь

услышала его заботливое: "Подожди девочка, моя, сейчас, сейчас, тебе наверняка станет

легче".

От этих слов, я опять застонала, но уже от безысходности, предвидя, холодную пытку,

моей несчастной тушки.

О, Великий Цирбис! Если я все же очнусь, то обязательно устрою самый холодный душ

моему заботливому "целителю". Пусть поймет, что это такое. ГАД!!!!

Когда первые струи упали на мою глупую голову, и я ощутила холодный озноб, то

видимо мироздание сжалилось надо мной, и я все-таки смогла потерять сознание.

***

ЭйрСхель смотрел на девушку в своих руках и понимал, что, кажется, сейчас у него

впервые за две тысячи лет начнется самая настоящая истерика.

Холодная вода только усугубила ее состояние. Он выключил воду, трясущимися руками

и, завернув Оли в теплое полотенце, вышел из комнаты, и потеряно сел на кровать,

прижав ее к себе.

Он пытался успокоиться и думать в верном направлении, но паника захватывала его все

сильнее и сильнее, его паре становилось только хуже.

ЭйрСхелю стало страшно. Он никогда не знал этого чувства. Сейчас он понял что боится.

Это чувство настолько сильно захватило его, что у него не получалось даже встать с

кровати. За свои долгие годы жизни, он боялся только в далеком детстве. И боялся он

умереть от болезни, но этот страх давно уже прошел. И он вообще забыл, что это такое.

В банальную истерику ему не дал скатиться деликатный стук в дверь.

- Уважаемый ЭйрСхель, не желаете отужинать?

Это была жена Гуэра Совинского - Силиния.

ЭйрСхель посмотрел в окно и понял, что сейчас уже вечер. Оли пришла к нему с утра

абсолютно здоровая, и уже к вечеру он ее практически убил.

Старый идиот!

Он осторожно уложил девушку на кровать и укрыл ее, тщательно закутав, так как ее

кожа была просто ледяной. Быстро оделся и попросил жену альфы лисьей стаи позвать

ее мужа, отказавшись от ужина. Уж что-что, а есть ЭйрСхелю сейчас совершенно не

хотелось.

- Спасибо уважаемый Гуэр за вашу помощь, вы не могли бы продать мне пару ваших

ездовых животных?

Лисий альфа, с каким-то осуждением посмотрел на ЭйрСхеля. Скорее всего, они

слышали, что произошло между ним и Оли. Все же слух у оборотней всегда был

отменный. Но все же Гуэр не отказал в лошадях ЭйрСхелю и денег брать за них не стал.

Однако, когда ЭйрСхель уже вышел во двор с Оли на руках, которую он предварительно

одел и завернул в одеяло, так как та еще была очень холодной. Гуэр все же не выдержал: