И вообще, если какой-то Рагнар Вонючие штаны, живущий в каком-то небольшом поселке, в медвежьем углу Европы, в котором было то всего две или три сотни жителей, сумел завоевать половину Британии, с населением 1,5 миллиона человек, значит, есть в британцах что-то, что позволяет им быть постоянно завоеванными всеми желающими. Что-то неожиданно вспомнилось, что этот Рагнар плохо кончил, шторм выбросил его на берег , и обрадованные англичане тут же замучили его до смерти. Похоже, что подобные мантры уже на меня не действуют.
Ладно, зайдем с другой стороны. Что мешает мне сильно не углубляться в Наталь, а дойти скажем до Ледисмита, пограбить окрестности и сразу назад, пока тут все не спохватились. И вообще, поступить подобно Петру Первому под Нарвой, как там запахло жареным, узнали, что шведский король Карл уже в пути вместе с войском, так царские дела срочно призвали царя Петра домой. Так и я могу срочно отбыть по делам, оставив на хозяйстве Фридриха фон Весселя и Кооса ле ла Рея, пусть они воюют. Тут опять некстати вспомнилось, что под Нарвой дело плохо кончилось. Шведы, которых ждали уже полмесяца, "неожиданно" пришли. Прямо в лагерь русских. И ни конных дозоров, ни постовых, там как видно не было, так как иначе русские могли приготовиться заранее и атаковать шведов прямо на марше. А так шведы даже сразу захватили русскую артиллерию и начали громить русских их же пушками. Так что и русскую армию уничтожили, и назначенного командующим французского принца убили. Какой такой принц, к неадекватному царю, который мог при случае избить придворного палкой, ехали из Европы только разные прощелыги, типа кучеров и грузчиков, именно их именовали тогда принцами и полководцами. А русские, скорее всего, без царского пригляда, просто перепились в усмерть, другого объяснения их действиям у меня просто нет. Вот и я пытаюсь избежать подобного развития событий, из за чего и таскаюсь вместе с войсками.
Что-то не удается мне себя приободрить. А если воин утратил мужество, ему не помогут не сила его, не оружие, говорит русская пословица. В том-то дело, что я не воин, нет во мне ни силы, ни мужества льва, ни его дерзости.