Приключения Михея Кларка

— Поглядите-ка на них, каковы они! Конечно, все это благородные люди, благороднее которых нет во всей Англии, но послушайте, как они галдят и шумят, точно евреи на шабаше. Это не то что настоящие, обученные батальоны. Там везде суровое молчание и порядок. Ах, зачем, зачем я выманил этих честных людей из их убогих хижин и втянул их в такое безнадежное дело?

— Извините, ваше величество! — воскликнул Вэд. — Они не считают это дело безнадежным, да и мы считаем его таковым.

Как раз когда Вэд произносил эти слова, толпа внизу издала дикий, торжествующий вопль. Крик этот был вызван словами проповедника, который говорил что-то толпе, высунувшись из окна. Сэр Стефен Таймвель, вошедший в эту минуту, сообщил:

— Это досточтимый доктор Фергюсон говорит проповедь. Поистине он получил вдохновение свыше, и проповедь его замечательна. Доктор Фергюсон подобен древним пророкам. Текстом для проповеди он выбрал следующие слова:

"Познает Израиль Господа, и Господь и Бог Богов придет к нему на помощь. В тот же день, когда мы отступим от тебя, погуби нас Боже".

— Аминь! Аминь! — воскликнули несколько благочестивых пуританских воинов.

А между тем толпа внизу снова подняла крик. Послышалось бряцание оружия. Было очевидно, что огневая речь фанатика разожгла толпу. У Монмауза лицо несколько просветлело, и он произнес:

— Они, кажется, в самом деле рвутся в битву. Я всегда командовал регулярными войсками и поэтому, может быть, придаю слишком большое значение военной выучке и дисциплине. Да-да, мои милые приверженцы находятся в сильно приподнятом состоянии. Ну, полковник Саксон, что вы скажете о расположении неприятеля?

— По правде сказать, — ответил Саксон, — мое мнение об этом расположении очень невысокое, ваше величество. Я был во многих странах, знал многих полководцев и видел много армий в боевой готовности. Я знаю также теорию этого дела, знаю, что пишет Петринус Бэллус в своем знаменитом сочинении "De re militari". Я читал также Флеминга и никогда не слыхал и не видал ничего подобного. Расположение неприятеля прямо бессмысленно.

Монмауз обратился к мэру Бриджуотера. Это был маленький человечек с обеспокоенным лицом. Ему было, по-видимому, совсем неприятно, что он поневоле попал в лагерь бунтовщиков. Король спросил у него:

— Как называется вон та деревушка налево? Вон та, где видна четырехугольная колокольня и около нее деревья?

— Это Вестонзойланд, ваша честь… то есть ваша светлость… то есть я хотел сказать, ваше величество. А другая, в двух милях дальше, это Мидльзог. А Чедзой еще дальше, налево, по той стороне Рейна.

Король сильно вздрогнул и свирепо набросился на пугливого горожанина, так что у того помутился последний, данный ему от природы остаток ума.

— Рейн! — закричал он. — Что вы хотите сказать, сэр?

— Ну да, рейн, ваша светлость, то есть ваше величество, — лепетал мэр… — Рейном, ваша величественная светлость, крестьяне рейн называют.

Сэр Стефен Таймвель вмешался в разговор.

— Рейнами здесь, ваше величество, называют глубокие и широкие канавы, которыми осушатеся большое Седжемурское болото.

Король побледнел так, что у него даже губы стали белы. Некоторые члены совета обменялись многозначительными взглядами. Все вспомнили странное пророческое стихотворение, которое было доставлено в лагерь мною.

Молчание нарушил старый, помнивший времена Кромвеля майор по имени Голлис, Майор этот успел набросать на бумаге деревни, занятые неприятелем.

— С вашего позволения, ваше величество, — произнес он, — расположение войск неприятеля напоминает мне расположение шотландской армии перед Дунбарской битвой. Кромвель стоял в Дунбаре точно так же, как мы теперь стоим в Бриджуотере. Прилегающая местность, болотистая и ненадежная, была занята врагом. Во всей нашей армии говорили, что если бы старик Лесли держался на своих позициях, то нам пришлось бы в конце концов сесть на корабли и, оставив весь обоз в пользу неприятеля, уходить в Ньюкастль. Но Провидение было благосклонно к нам. Лесли решил нас атаковать, и правый его фланг оказался отделенным от остальной армии большой болотиной. Кромвель напал на эту часть армии на заре и разбил ее наголову. Кончилось тем, что вся армия врагов бежала, и мы били ее до самых ворот Лейта. Семь тысяч шотландцев пали тогда, а честных людей пало не больше сотни, а то и того меньше. Теперь, ваше величество, извольте взглянуть в бинокль. Между этими двумя деревнями и ближайшим к нам Чедзоем тянутся, по крайней мере, на протяжении мили болота. Если бы я был главнокомандующим, я испробовал бы напасть на врага именно с этой стороны.

— Напасть на старых солдат с неопытными крестьянами, — заметил сэр Стефен Таймвель, — опасно и смело, но если это так нужно, то это будет сделано. Ни один гражданин Таунтона, по крайней мере, не поколеблется исполнить приказ короля.

— Вы хорошо говорите, сэр Стефен, — сказал Монмауз, — но ведь у Кромвеля при Дунбаре были ветераны, которым приходилось сражаться с неопытными в военном деле противниками.