Приключения Михея Кларка

— У борта, — ответил Саксон, — ну, капитан Пограм, мы с моим другом желаем вам приятного и полезного путешествия!

— Чертовски признателен вам, — ответил капитан, приподнимая треугольную шляпу.

— Желаем вам благополучно добраться до Барбадоса.

— Доберемся. В этом сомнения быть не может, — ответил капитан.

— И сверх всего прочего желаем вам продать повыгоднее ваш живой товар. Вы должны быть вознаграждены за вашу доброту и сострадательность.

— Вот за это спасибо! — воскликнул капитан Пограм. — Это прекрасные слова. Сэр, я ваш вечный должник!

Около брига стояла рыбачья лодка. При тусклом свете фонарей, освещавших корму брига, я различал на палубе этой лодки человеческие фигуры. На мачте хлопал большой черный парус. Я перелез через парапет и стал спускаться по веревочной лестнице в лодку.

— Прощайте, Децимус! — произнес я.

— Прощайте, мой мальчик. Деньги-то у вас целы?

— Целы, целы.

— Ну, и прекрасно, а я вот хочу вам сделать на прощание другой подарок. Эта вещь доставлена мне сержантом королевской конницы. Эта вещь, Михей, будет вас кормить, одевать и обувать. Храбрый человек должен смотреть на нее как на источник своего существования. Это нож, которым вы откроете устрицу жизни. Глядите-ка, мальчик, это ваш собственный палаш.

И Саксон вынул из-под плаща и подал мне мой палаш. Я увидал знакомую мне тяжелую медную рукоять и выцветшие кожаные ножны старого образца.

— Мой старый палаш! Палаш моего отца! — воскликнул я в восторге.

— Да, — сказал Саксон, — теперь вы принадлежите к старому и честному сословию наемных солдат. Турки все еще беснуются у ворот Вены, и человек, одаренный силой и храбростью, всегда найдет себе работу. Среди этих бродячих воинов, родившихся в самых различных государствах и странах, вы найдете много англичан и убедитесь в том, что они поддерживают с честью наше национальное имя. Я знаю, что вы Англии не опозорите. Я с удовольствием поехал бы с вами, но мне дано выгодное место и хорошее положение. Прощайте, мой мальчик, я желаю от всей души, чтобы вам сопутствовало счастье.

Я пожал мозолистую руку старого солдата и спустился вниз, в рыбачью лодку. Канат, привязывавший нос к бригу, был обрезан, парус поднят, и лодка быстро заскользила по бухте. Мы неслись вперед. Вокруг нас стояла тьма, непроницаемая тьма, и так же темно и непроницаемо было открывавшееся передо мной будущее. Качка стала сильнее, и я понял, что мы вышли из гавани и идем уже по каналу. На отдаленном берегу мелькали редкие огоньки. Я глядел на эти огни. В это время тучи, закрывавшие месяц, исчезли, и при холодных, белых лучах месяца я ясно различал стоявший в гавани бриг. На палубе, у снастей, стоял старый солдат и махал мне вслед рукой, как бы приветствуя меня и ободряя.

Но тучи снова закрыли месяц, и длинная костистая фигура с вытянутой вперед рукой исчезла. Саксон был последний человек, которого я видел, покидая родину. Да, мне пришлось покинуть страну, в которой я родился и вырос.

Глава XXXVI Конец венчает дело

Итак, милые дети, я подхожу к концу моего повествования. Я рассказал вам историю одной неудачи. Правда, это была честная, благородная неудача, но все-таки это была неудача. Через три года после описанных событий Англия пришла в себя, сорвала свои оковы, и Иакову со всеми его зловредными приспешниками пришлось, подобно мне, бежать за границу. Наша ошибка заключалась в том, что мы хотели ускорить событие, но тем не менее настали дни, когда народ оценил наше дело. Людям, боровшимся за веру и свободу на западе Англии, воздали должное. Кости людей, брошенных палачами в помойные ямы, были вынуты и преданы погребению. В молчаливой скорби несли эти останки и хоронили на хорошеньких деревенских кладбищах, где они покоятся и теперь. Людей этих похоронили в их родных деревнях, близ гор Мендипса и Квантока, над ними звонят родные колокола, которые они слушали в детстве и которые их призывали к молитве. И почивают они в земле сырой, как дети на груди любящей матери. Да почивают же они в мире!

Я не буду говорить больше о себе, милые дети. И без того я говорил слишком много о себе. Я обещал вам рассказать, как происходила война на западе Англии, и исполнил свое обещание. Нет-нет, не просите меня, я не скажу ни слова более. Ах, хитрые дети! Вам известно, что старый дед болтлив. Если я не удержусь от соблазна и расскажу вам, как я ехал в Фешинг, то мне придется рассказать и о том, как я состоял на службе у императора, как я попал ко двору Вильгельма Оранского и как мы во второй раз высадились на западе Англии. Эта вторая высадка была много удачнее первой. Но ничего этого я вам рассказывать не буду. Нет-нет, ни слова более. Теперь весна, вам, плутишки, надо гулять. Бегайте, развивайте свои силы; чего вам торчать возле старого деда и слушать его россказни? Вот если я доживу до будущей зимы и если мои ревматизмы меня помилуют, тогда дело другое; опять мы начнем разговаривать о прошедших временах.