Приключения Михея Кларка

- Ну, что скажете, Михей, неправда ли недурной мед? - спрашивал трактирщик. - Да, хотел еще вам сказать два словечка. Вчера здесь были сквайр Мильтон и Джонни Фернелей из Бэнка. Они говорят, что в Фэрхене есть силач, который не прочь померяться с вами. Я ставлю на вас.

- Потише, потише! - засмеялся я. - Вы хотите, чтобы я был призовым бульдогом, который кидается на всех. Ну, что толку в том, кто из нас кого одолеет - он ли меня или я его?

- Как что толку? А честь Хэванта, разве это не толк? - ответил трактирщик, а затем, налив мне меду, прибавил: - Впрочем, вы правы, для такого молодого человека, как вы, жизнь в деревне, со всеми ее мелкими успехами и радостями, должна казаться жалкой и ничтожной. Вы так же не у места здесь, как виноградное вино на обеде для поденщиков. Человек вашей закваски должен подвизаться не на улицах Хэванта, ваше имя должно греметь во всей Англии. Чего вы, в самом деле, добьетесь здесь, колотя шкуры и дубя кожу?

Рувим засмеялся и сказал:

- Отчего это, Михей, не догадаются сделать тебя путешествующим рыцарем? Тогда твоя судьба переменится. Тогда твою кожу станут колотить и твоя кожа окажется выдубленной.

- У тебя, Рувим, всегда тело было короткое, а язык длинный, воскликнул трактирщик, а затем, обращаясь ко мне, продолжал: - Но говоря по правде, Михей, я вовсе не шучу, говоря, что вы губите свою молодость живя здесь, в деревне. Жизнь у вас теперь самая настоящая, кровь играет в жилах. Вы пожалеете об этом времени, когда состаритесь, когда вам придется пить противные, безвкусные подонки дряхлости.

- Теперь уже заговорил пивовар, - произнес Рувим, - но, если хочешь знать, Михей, отец прав, несмотря на то что он выражает свои мысли пиво-медоваренным слогом.

- Я подумаю о ваших словах, - сказал я и, простившись с отцом и сыном, снова вышел на улицу.

Когда я проходил мимо дома Захария Пальмера, старик сидел у порога и прилаживал какую-то дощечку. Он поглядел на меня и поздоровался.

- У меня есть для вас книга, мой мальчик, - сказал он.

- Но я еще не окончил "Комуса", - ответил я, читавший в это время данную мне Пальмером поэму Мильтона. - А что, дядя, это какая-нибудь новая книга?

- Книга эта написана ученым Локком и говорит о государстве и об искусстве управления государством. Книга небольшая, но мудрости в ней так много, что если положить ее на чашу весов, то она может перетянуть целую библиотеку. Теперь я сам читаю эту книгу, но завтра или послезавтра я ее окончу и отдам вам. Хороший человек мистер Локк! Вот и теперь он живет скитальцем и изгнанником в Голландии. Он предпочел изгнание, а не захотел преклонить колен перед тем, что осуждала его совесть.

- Правда ли, что среди изгнанников много хороших людей? - спросил я.

- О, все это цвет нашей страны, - ответил старик, - плохо государству, которое прогоняет благороднейших и честнейших граждан. Можно опасаться, что наступают дни, когда каждому придется выбирать между верой и свободой. Я уже стар, мой мальчик Михей, но думаю, что мне еще до смерти придется быть свидетелем диковинных событий в этом некогда протестантском государстве.

- Но если бы изгнанники взяли верх, - возразил я, - они бы возвели на престол Монмауза, а он не имеет никакого права на корону.

- Ну, это не так, - произнес Захария, кладя наземь рубанок, - именем Монмауза изгнанники воспользовались только для того, чтобы придать силу своему предприятию.

Им нужен популярный вождь - вот в чем дело. Если Иаков будет низвергнут, сейчас же будет созван парламент, который и изберет ему преемника. Все это так понимают. Если бы дело обстояло иначе, Монмауза бы не поддерживали многие из тех, которые его поддерживают.

- Слушайте, дядюшка, - сказал я, - я хочу быть с вами откровенным, а вы ответьте мне искренне, что вы думаете. Скажите, должен ли я стать в рядах войск Монмауза, если он поднимет знамя восстания?

Плотник погладил свою белую голову и некоторое время подумал.

- Щекотливый это вопрос, - ответил он наконец, - но, кажется, на него можно дать только один ответ такому человеку, как вы. Ведь вы - сын вашего отца. Конец царствования Иакова должен быть положен как можно скорее; только в том случае и можно рассчитывать на сохранение старой веры. Если же теперешнее положение дел продлится, то зло укоренится. Тогда даже низвержение тирана не истребит злого семени папизма, засевшего на английскую почву. Я утверждаю поэтому следующее: если сделают попытку свергнуть тирана, то все сторонники свободы совести должны к ним присоединиться. Вы, мой сын, гордость нашего села, и самое лучшее, что вы можете сделать, так это посвятить свою силу и мужество делу освобождения страны от невыносимого ига. Я вам даю опасный и злой совет. Исполнив этот совет, вы, может быть, должны будете кончить исповедью у священника и кровавой смертью, но, жив мой Бог, тот же самый совет я дал бы и родному сыну!