Приключения Михея Кларка

– Если опасными бойцами считать тех, кто не знает, как управляться с мечом, – ответил Рувим, – то я буду ещё ужаснее того джентльмена с трудно произносимым именем, о котором вы рассказываете. Позвольте, однако, мне докончить рассказ о моих приключениях. Рассказ этот прервался вследствие того, что я… сошёл с лошади в кусты. О вашем отъезде я узнал рано утром, а куда вы уехали, я узнал от Захарии Пальмера. И вот я решил тоже людей посмотреть и себя показать. Меч я взял взаймы у Соломона Спрента, а лошадь… Отец мой был в отлучке, уехал в Госпорт, ну, стало быть, я отправился в конюшню и взял самую лучшую лошадь. Я слишком уважаю старика, чтобы мог его обидеть. А старик был бы, конечно, огорчён, если бы узнал, что сын его уехал на войну на плохой лошади. Ехал я целый день с самого раннего утра, два раза меня останавливали, считая за сумасшедшего, но мне везло, и я от этих благодетелей удирал. Я знал, что еду по пятам за вами. Я ведь вас в солсберийской гостинице искал. Да и не я один – вас там все искали.

Децимус многозначительно посвистал, видимо, встревоженный этими словами.

– Нас искали? – спросил он.

– Да, по-видимому, они заподозрили, что вы вовсе не те люди, за которых вы себя выдавали. Когда я проезжал мимо, гостиница была окружена войсками, но никто не мог мне сказать, по какой дороге вы поехали.

– Ну что? Разве я не прав? – воскликнул Саксон. – Эта юная ехидна пронюхала правду и натравила на нас весь полк. Нам надо поторапливаться, они, наверное, послали за нами погоню.

– Но мы уже не на большой дороге, – заметил я, – они, даже если станут нас преследовать, не догадаются, что мы поехали по этой дороге.

– А все-таки показать им пятки будет куда благоразумнее, – сказал Саксон, пуская свою кобылу галопом. Локарби и я последовали его примеру и быстро помчались по степи.

Изредка попадались небольшие участки соснового леса, и из чащи неслись крики сов и мяуканье диких кошек, а затем опять шли низины и болота. Над нашими головами носились, нарушая тишину своими криками, выпи и утки. Дорога местами густо заросла папоротниками. Из земли высовывались корни растений. Лошади спотыкались и падали на колени. В одном месте деревянный мост через речку оказался разрушенным, и нам пришлось переезжать вброд, причём вода доходила до пояса.

Вначале там и сям мелькали огоньки, свидетельствующие о том, что мы находимся недалеко от человеческого жилья, но потом огоньки становились все реже и реже. Только вдали виднелся тёмный туманный горизонт.

Из-за туч показался месяц, и лучи его стали слабо освещать степь, покрытую целыми облаками тумана. Благодаря этому свету мы могли теперь различать дорогу, которая сливалась с давящей её со всех сторон степью.

Мы решили, что погони не будет. Всякие опасения миновали, и мы замедлили ход. Рувим потешал нас рассказами о том, какое возбуждение было вызвано в Хэванте нашим отъездом…

И вдруг в ночной тишине мы услышали глухое топанье лошадиных копыт. Саксон немедленно же спрыгнул на землю и стал напряжённо прислушиваться.

– Клянусь сапогами и седлом! – воскликнул он, снова вскакивая на лошадь. – Они следуют за нами по пятам! По слуху, их двенадцать всадников. Нам во что бы то ни стало надо от них отделаться или прощай-прости Монмауз!

– Дадим лошадям полную свободу! – заметил я. Мы дали шпоры и помчались по тёмной степи. Ковенант и Хлоя были совсем свежие и шли карьером без всяких с нашей стороны принуждений. Но лошадь нашего друга, утомлённая целодневной ездой, начала тяжело дышать. Было совершенно ясно, что долго она не выдержит. Зловещий топот позади нас продолжал раздаваться, и время от времени мы его явственно слышали.

– А ведь лошадь твоя долго не выдержит, Рувим, – тревожно сказал я своему другу.

Лошадь Рувима споткнулась, и мой приятель чуть не полетел через её голову.

– Старая лошадка совсем расклеилась, – печально произнёс Рувим, – мы сбились с дороги, и она, бедняжка, не может скакать по неровному грунту – это для неё чересчур.

– Да, мы сбились с дороги, – подтвердил Саксон, оглядываясь через плечо. Он ехал немного впереди… – Но имейте в виду, что и голубые мундиры ехали весь день и их лошади тоже долго не продержатся. Но как это они, во имя неба, угадали, по как9Й дороге мы едем?

И словно в ответ на этот вопрос далеко за нами вдруг прозвучала в ночной тишине чистая, напоминающая звон колокольчика нота. Эта нота постепенно ширилась и росла, и, наконец, весь воздух наполнился её гармонией.

– Ищейка! – воскликнул Саксон.

Вслед за первой нотой последовала вторая, более резкая и пронзительная, а затем послышался лай. Сомнений не оставалось.

– Это другая! – промолвил Саксон. – Они взяли с собой тех самых собак, которых мы видели у собора. Черт возьми, Кларк, могли ли мы думать тогда, что через несколько часов они будут преследовать нас же самих.

– Мать Пресвятая! – воскликнул Рувим. – А я-то было собирался умирать на поле битвы, – вместо этого приходится играть роль собачьего мяса. Это не того, это – против уговора.