Приключения Мильса Веллингфорда

В самом деле, это был он, обращенный носом к северу-востоку. Видно было, как он боролся с разыгравшейся стихией. Но он шел перед нами с большою скоростью. Мы с яростью взялись вновь за весла. Капитан Роббинс принялся кричать в рупор. Но что значит человеческий голос в ужасном концерте свистящего ветра и рева бушующих волн! Отчаяние овладело нами при мысли, что нас так и не услышат с судна! Мы все разом начали кричать. Какая-то неестественная сила еще поддерживала нас. Но тут на нас набежала волна, залив нас водою. Мы уже более не сомневались в неминуемой гибели, но все же стали опрастывать лодку от воды. Вдруг нам всем послышался крик, точно из трубы: «Лодка!» и вслед за тем со стороны маяка показалась шкуна, направлявшаяся к нам на помощь. Мы не успели опомниться, как она своим водорезом ударилась в нашу лодку, которая сразу пошла на дно.

В такие минуты некогда рассуждать — надо действовать. Падая в воду, я уцепился рукой за какой-то предмет, и в тот же момент один из людей экипажа удержал меня за волосы. Оказалось, что я ухватился за ногу нашего бедного матроса. Освободившись от тяжести, он же и помог спасти меня. Когда мы были на борту и стали считать друг друга, мы все были налицо, исключая капитана Роббинса. Шкуна повернула на другой галс и прошла еще раз по тому месту, где затонула лодка. Но нашего старого командира не было.

Глава VII

Судно, на котором мы очутились, называлось «Марта Валлис»; оно отправлялось в Бостон из Джемс-Ривера. Нам был оказан самый радушный прием. Капитан обещал нам отправить нас в Нью-Йорк с первым каботажным [25]судном.

Но прошло более недели, прежде чем он мог сдержать свое слово. Наконец в проливе Вайнъярд мы встретили судно, на котором нас приняли так же хорошо, как и на «Марте Валлис». Здесь мы отдохнули и поели в свое удовольствие трески, мяса, свинины и хлеба с патокой. Узнали последние новости о войне против Франции и о событиях в Соединенных Штатах.

Через четыре дня мы уже подъезжали к Нью-Йорку. У нас с Рупертом не было с собой положительно ничего, кроме платья, в которое мы были одеты.

Но я не тужил об этом. Дома меня ожидала полная чаша. Да и Руперту нечего было беспокоиться, пока его отец и я оставались в живых. Я не расставался с золотыми монетами, данными мне на прощанье Люси. Узнав, где пребывают владельцы «Джона», я отправился туда. Я начал рассказывать историю своего путешествия, но оказалось, что Кайт уже предупредил меня.

Спустя три дня после урагана, «Тигрис», благодаря попутному ветру, благополучно прибыл в самую Филадельфию, откуда большая часть экипажа «Джона» отправилась в Нью-Йорк. Так как наша лодка не возвращалась, то нас считали погибшими.

Хотя газеты и не были еще так распространены, как в настоящее время, все же у меня защемило сердце при мысли, что это печальное известие дойдет до Клаубонни ранее нашего появления там.

Владельцы «Джона» засыпали меня вопросами, каким образом наше судно погибло. Казалось, мои ответы вполне удовлетворили их. Тогда, вынув монеты, я попросил взять их в залог, а мне вместо них выдать маленькую сумму. Но мой залог отвергли; меня снабдили чеком в сто долларов, сказав, что я могу возвратить их, когда мне заблагорассудится.

Итак, мы с Рупертом могли приобрести все необходимое.

Мы отправились в бассейн Альбани в надежде застать там «Веллингфорд»; но нам сообщили, что он только что отплыл, взяв с собою на борт негра с вещами его молодого хозяина; несчастный ездил в Кантон с молодым Веллингфордом, а теперь возвращался один на родину с печальным известием о гибели мистера Мильса.

Нельзя было терять времени: надо было во что бы то ни стало опередить «Веллингфорд» на пакетботе.

Мое волнение было так велико, что я не мог решиться сойти с палубы до тех пор, пока не был брошен якорь, вследствие прилива. С наступлением ночи Руперт преспокойно улегся спать. Я последовал его примеру. На другой день около полудня я увидел «Веллингфорд», входящий в бухточку; но тут деревья скрыли его от наших глаз.

Едва мы очутились на берегу, как бросились бежать со всех ног; даже Руперт не переводил дыхания.

Никогда еще Клаубонни не казалось для меня настолько привлекательным, как в эту минуту. Дом, утопающий в густой зелени аллеи, виноградники, прекрасные зеленые пастбища, бархатистая травка, слегка колеблющаяся под дуновением южного ветра, стада, расположенные группами под тенью деревьев — все это навевало на душу приятное спокойствие и довольство. И ради чего я расстался со всей этой прелестью? Для борьбы с пиратами, для крушения у берегов Мадагаскара!.. Я рисковал своею жизнью в маленькой лодочке среди бушующих волн и непроглядной тьмы!