Приключения Мишеля Гартмана. Часть 2

— Разве вы не знаете, что разбойники эти чуть было, не расстреляли меня, все отняли и довели жестокость до того, что повесили на моих глазах бедного барона фон Бризгау?

— Правда! Бедный барон, ему не посчастливилось! Такой приятный он был собеседник!

— Они повесили его.

— Упокой Господи его душу! Но вернемся, пожалуйста, к Поблеско, баронесса.

— Ваше и его похищение наделало большого шума в Страсбурге; военные власти бесновались, но не знали, что начать. Я поехала к генералу фон Вердеру и вызвалась открыть тайное убежище вольных стрелков.

— И вам, вероятно, удалось, баронесса?

— Удалось, любезный господин Жейер; ненависть изощрила мой ум. Менее чем в пять-шесть дней я узнала все, что требовалась; тогда я сообщила свои сведения господину Поблеско…

— И он присвоил их себе? — с живостью перебил банкир.

— Именно, вся честь открытия осталась за ним, его осыпали похвалами и наградами, а когда я пыталась разъяснить дело, мне засмеялись в лицо. Тем не менее, коварство его со мною не привело к тому, чего ожидал Поблеско. Вероятно, заподозрив что-то, вольные стрелки благоразумно ушли.

— Итак, когда обступили гору?..

— Там не оказалось никого, все до единого скрылись бесследно; даже развалины, в которых они так долго находили приют, были разрушены и стали недоступны.

— Я очень этому рад. Поблеско поделом. А вольные стрелки что?

— Вам ведь известно, что за ними гонятся и дня через два, благодаря принятым мерам, надеются покончить с ними. Не разыгрывайте со мною дипломата, любезный господин Жейер, поверьте, я на столько же, если не более вас, посвящена во все, что делается.

— Прекрасная дама…

— Тут речь не о любезности, но о делах, и очень важных. Хотите вы помочь мне в моей мести, дабы я содействовала вашей? Я готова на такой союз, и теперь мы непременно добьемся успеха, положитесь на мое слово. Женщины сильнее мужчин в деле мести, если хотите знать.

— Это справедливо, баронесса. Я согласен, говорите, что мне делать.

— Бросить хитрости и говорить прямо.

— Очень охотно.

— Куда вы едете?

— В Жироманьи.

— А оттуда?

— Не знаю, это будет зависеть от обстоятельств.

— Где находится в настоящее время Поблеско?

— У самого неприятеля. Разве вы не знали этого, баронесса?

— Ну, я вижу, что теперь вы говорите откровенно, а когда так, повторяю, мы добьемся успеха, не только отмстим тем, кого ненавидим, но еще и Поблеско, который, постоянно обманывая, делал из нас ступени для достижения богатства и почестей, которых жаждет. Взгляните-ка на это, — прибавила она, показывая ему, письмо в довольно большом конверте, который вынула из-за лифа.

— Почерк графа Бисмарка! — вскричал Жейер в глубоком изумлении.

— И полномочие действовать по моему усмотрению.

— Приказывайте, баронесса, я принадлежу вам душой и телом.

— Вот таким-то я и хотела вас видеть! Мы сыграем теперь последнюю партию, где вам надо вернуть проигранное.

— Я, безусловно, буду повиноваться вам, клянусь!

— И будете молчать?

— Как могила.

— Хорошо, я полагаюсь на ваше слово. Как видите, день кончается для вас лучше еще, чем вы полагали; но становится поздно, пора разойтись; завтра вы получите от меня последние инструкции.

— Я исполню их в точности, что бы там ни вышло, — отвечал банкир, вставая.

— Так я и рассчитываю. Подкрепите себя сном, утровечера мудренее, до завтра.

Она позвонила, и вошел слуга.

— Посветите, — сказала она ему.

Жейер почтительно поцеловал руку баронессы и ушел, предшествуемый лакеем, который нес впереди него канделябр.

— Теперь он у меня в руках, — сказала баронесса, как только осталась одна с Лилией, — я надеюсь, с Божьей помощью, иметь успех!

Спустя минуту она прибавила:

— Малютка, помоги мне лечь, в эту ночь все предвещает мне отличный сон.

ГЛАВА XXV Коварная, как волна

Когда баронесса легла в постель, она знаком подозвала к себе Лилию и шептала ей на ухо минуты две, но так тихо, что молодая девушка едва расслышала слова. Когда крестная мать ее замолчала, Лилия поднялась, кивнула головой в знак согласия, или, вернее, повиновения, и вышла из комнаты.

Оставшись одна, баронесса взяла книгу со стола, поставленного у изголовья кровати, раскрыла ее, облокотилась на подушку, голову подперла рукой и стала читать.

Отсутствие Лилии продолжалось долго, около часа; наконец она вернулась с улыбкой на лице.

Баронесса прервала чтение и подняла голову.

— Ну что? — спросила она.

— Юлиус свел господина Жейера в комнату верхнего этажа с окном во двор.

— Очень хорошо, малютка, а дальше?

— Я исполнила ваши приказания, крестная. Перед тем как лечь, господин Жейер спросил выпить чего-нибудь; Юлиус приготовил ему грог, или, вернее, грог-то приготовила я, так как вы приказали мне, а Юлиус отнес ему.

— Продолжай, девочка, до сих пор все отлично. Я довольна тобою. Что делает теперь Жейер?

— Положил свои револьверы на стол под рукой, он запер, как мог, дверь своей комнаты, с которой снят был замок, потом сбросил с себя платье, наиболее стеснявшее его, выпил грог до последней капли, завернулся в одеяло и легполуодетый напостель; теперь он спит глубоким сном.

— Браво, девочка! Все теперь?

— Да, все, крестная.