Приключения мистера Вулписа (СИ)

Железная дверь в комнату, облезлая краска на которой имитировала обыкновенное дерево, раскрылась перед Жанной без каких-либо манипуляций с её стороны.

— Заходи, Жанна, — любезно позвал её детский голос.

Комната, куда была приглашена кошка, не имела ничего схожего с помещениями комплекса. Да, она была громадна, распологала высокими потолками, но навевала она атмосферу куда более древнюю и с тем — современную, близкую к той эпохе, с которой обвыклась Жанна в своей жизни среди обитателей Облачных Долин. Комната была поделена на несколько территорий мраморными арками оттенка слоновой кости. Славный монумент в виде рыбки когда-то, наверняка, плескался водой. Он стоял напротив рядов окон в пол, выплавленных из толстого бронебойного стекла. Одно окно было приоткрыто как дверца, а на самом краю, погрузив ступни в густые белила облаков, сидела девочка-великан. Ветер был вечным постояльцем таких высот, но даже ему не удавалось расшевелить ни волоска на лбу девочки. Её тёмно-каштановые локоны тонкими нитями были раскиданы по спине до самого пояса, бескровные запястья с выделяющимися косточками с удивительно-длинными, присущими великанам пальцами, упирались в пол.

Жанна мягко присела рядом с девочкой и попыталась вытянуть из себя улыбку, но взгляд её был изобличающе невесел.

— Здравствуй, Александра!

— Здравствуй, Жанна!

У Александры было типичное для великана плоское лицо с неразвитыми челюстями. Наверное, зверю бы оно показалось страшным (особенно если брать во внимание полное отсутствие шерсти), но в великанием сообществе такую внешность любили и называли «красивой». И Жанна согласилась бы с этим. Она видела фотографии живых непеределанных великанов, ей было с чем сравнивать. Нос девочки был маленьким и вздернутым, щеки впалыми, а брови ярко очерченными. А вот губы у неё, наоборот, обладали изрядной долей пышности, словно компенсируя недостаток объема вышеперечисленных черт. Б о льшая схожесть со зверем выгадывалась в глазах девочки. Как и у Жанны они были крупными и светлыми. Правда, в яркости и контрасте сильно уступали кошачьим.

Теплый голосок Александры согрел сердце Жанны:

— Я так рада, что ты вернулась.

— Я тоже.

— И зачем только ты послушалась отца? — Девочка не без укора вздохнула, но её дыхание осталось беззвучным.

— Дело не в хозяине, я сама так решила! — возразила та. — Я хотела тебя спасти!

— Но я не хочу, чтобы меня спасали, — возникала Александра. — Почему все думают, что я боюсь смерти и ищу спасения? Меня так утомила жизнь в стенах этой комнаты, однотипный пейзаж облаков, за которым не видать ни золота солнца, ни зелени леса. Какой смысл жить, если ничего не чувствуешь? Мне так одиноко, но я даже не могу поплакать об этом! — Александра поднялась на босые ноги и подставила белые рукава платья ветру, однако тот их не тронул. — Я начинаю забывать, каково ощущать на коже дуновение ветра! Жанна! Скажи мне, какой сегодня ветер? — умоляюще взглянула на кошку девочка.

— Холодный, я полагаю, — ответила та. — Как и всегда.

— Но что это значит? Каков холодный ветер на ощупь? Можно ли его потрогать? Чем он пахнет? Он слабый или сильный?!

У Жанны от вопросов разболелась голова:

— Я не знаю, Александра. Я не знаю. Ветер… он просто ветер…

— Вот видишь… — Девочка села обратно на край, тени под ней не изменились. — Для тебя ветер — это просто ветер, а для меня — забывающийся сон. И вся моя жизнь — сон.

— Но если ты умрёшь, то что будет с нашим домом? Что будет с нами?

— Вы могли бы уйти! Вы, все! Ты же сама была там, снаружи, воочию видела, во что превратился мир! Человечеству больше нету в нём места, мы вымерли, и пора бы уже с этим смириться. Настала новая эпоха! Твоя эпоха, Жанна!

— Но как же так? — едва не рыдала кошка. — Я рисковала своей жизнью, принесла в жертву господина управляющего, впутала во всё это Боуи… Как ты можешь такое говорить?! Мне вовек не искупить грехов! Я сделала всё, как сделала, потому ни шагу больше не ступлю с территории комплекса. Мой мир, мой дом — они здесь, я родилась и умру в этих стенах!

Жанна на четвереньках рванулась с места, глаза её слезоточили на ходу, а сердце кровоточило от обиды. Почему нельзя было сказать ёмкое и элементарное «спасибо» вместо всей этой обиженной тирады о ветре и вымирании? Неужели так трудно дать им всем ещё один шанс?

Перелетая ступеньки размашистыми прыжками, Жанна оступилась и кувырком скатилась вниз до площадки с тупиковой стеной.

Флер рассеянного света ложился на лестницу, как туман. Больное плечо заныло с новой силой, но Жанна проигнорировала боль.

Спиной она почувствовала толчки. В комплексе стало заметно неспокойнее со дня, когда Жанна покинула его, чтобы по приказу хозяина разыскать уникальный протип мека, который, к её несчастью, он оказался хорошим зверем, слишком хорошим, да к тому же — несправедливо разумным. Уж точно разумнее неё, глупой кошки!