Приключения мистера Вулписа (СИ)

Свет ядовитой зелени в перемешку с болезненной синевой почивал в стенах, замкнутые до неприличия коридоры петляли туда-сюда, кончаясь одинаковыми белыми дверцами. Зузу летел наперёд Жанны и Фога Вулписа, чтобы сэкономить им время в поисках верного пути.

Определиться с тем, что они пришли туда, куда надо, было не трудно: за серым арочным проходом находилось просторное помещение, сплошь и рядом заполоненное стеклянными банками, содержимое которых, бурлящее в жидкостях, подсвечивалось всё тем же тошнотворным зелёным. Что хранилось внутри — распознать было сложно, в частности для зверя, не углублявшегося в аспекты анатомии. Но кое-что было узнано даже Жанной. Например, гигантский мозг или глазные яблоки.

Законсервированные веками человеческие органы выглядели, мягко говоря, отвратно, размякше и переварено. Едва ли они годились для пересадки. Однако великан, видимо, нашёл им приспособление в киберхиругической деятельности. Тут же на треногих держателях сидели, как манекены, недособранные запчасти киборгов. Была среди них даже механическая голова. Вживленный в стальную черепную коробку мозг кипятился, питаемый жидкостями через трубочки. При виде незваных гостей голова скорчилась страшную мину — то ли в неприязни, то ли в ужасе. Но Жанну оно напугало знатно. Кошка шарахнулась и впечаталась спиной в стоявший напротив очередной лабораторный стол с запрятанными под крышкой ножками.

— Вы в порядке? — повернулся на её восклик мистер Вулпис. Он как и Жанна перешёл на ходьбу на задних лапах, так как столы были жутко высокими — искать Александру на четвереньках было бы нецелесообразно.

— Со мной всё нормально, — бросила та, медленно отклоняя взгляд от уродливой головы к дожидашемуся её лису. Бесцветный глаз мистера Вулпис отливал сине-зеленым, а второй, цвета патоки, горел как никогда ярко. Жанна кивнула, внимая неозвученной, но подразумевающейся между ними договорённости поторапливаться.

Рядом с опытном столом, на котором проснулся сегодня Фог Вулпис, стояла многогранная компьютерная установка, подключенная к капсуле, выставленной полулежа.

— Александра! — метнулась к той бегом Жанна. Прижимаясь передними лапами к стеклу, за которым плавала отощалая фигурка девочки-великана, она слезливо повторяла, словно заклинание имя: — Александра!

При виде кошки Александра слегка приподняла уголок синюшной губы. Её глаза не могли пересохнуть, увлажненные биологическим раствором, питающим эпидермальные ткани её тела и предотвращающими их увядание. По этой причине смотрела она на кошку, не моргая.

Только мистер Вулпис подошёл, как Жанна сбила его с лап, нависая на переключателе. Лис наблюдал, как девочка в капсуле засыпает, как её губы спускаются обратно до ровной линии, а взгляд помутняется, темнеет под тяжестью век.

— У нас мало времени! — перешла сразу к делу девочка. — Отец уже идёт!

Мистер Вулпис от неожиданности подскочил на месте. Полностью осязаемая на внешний вид копия девочки из капсулы появилась у него за спиной. Свет и тени избегали голограмму, оттого черты ее лица — округлому и румяному — выступали из сине-зелёного мрака нереалистично контрастно, картинно. Невесомое и воздушное белое платье полоскалось о точеные лодыжки. Шёлковые лоскуты волос разливались по прорезиненному полу тёмными ручьями, когда Александра присаживалась к мистеру Вулпису, чтобы воочию, а не через камеры, поглядеть на легендарного механического зверя.

— Ты — мой лис, несчастный добрый лис, — дружелюбно улыбнулась она ему.

— Александра?

— Да, это я. Как давно мы с тобой не виделись. Ты стал таким… таким живым. Не то что… я. — Девочка помрачнела, но лучи абсолютной доброты все также просачивались сквозь неё, сквозь её глаза. Это были непростые глаза, таких у маленьких девочек просто не бывает. В них жила усталость, древняя мудрость и снисходительное благо.

— Я виноват перед вами, Александра, — потупился мистер Вулпис, заранее зная, что ни гнева, ни обиды от девочки не испытает. И всё равно ему было очень грустно, что когда-то давно, сотни лет тому назад, он предал любящую его хозяйку. — Мне жаль, что я ни за что причинил вам боль.

— О чем ты?

— О вашей руке. Я…

— Ерунда.

Мистер Вулпис уставился на девочку, которая была так мала в своём возрасте, но так велико возвышалась над ним и так мудро ответствовала ему.

— Правда. Ерунда. — Александра поднялась и, миновав ластящуюся к её ногам Жанну, со скосившим лицом отвращением приблизилась к капсуле, где покоился её живой двойник — мертвецки худой, с тонкими, как прутики, конечностями и лысой головой. В отражение на стекле на неё тоже смотрела она — её красивая, но фальшивая версия. Та она, которая не мучалась от боли, та она, которая никогда не заболеет и не умрёт, та она, что не нуждается в пище и сне, и, наконец, та она, у которой внутри всё до капли пусто.