Приключения моряка Паганеля часть I - "Боцман и Паганель или Тайна полярного острова." (СИ)

– «Бронислав Устиныч» – продолжил Владлен квазиспокойным тоном. – «Слушаю вас, Владлен Георгиевич.» Не без претензии на светскость ответствовал мокрый боцман. – «А не жмут ли вам яйца, любезнейший?» С медоточивым иезуитством осведомилось начальство. – «Никак нет, ничуть.» последовала ослепительная желтозубая улыбка. Непринужденная беседа двух светских (морских) львов была бесцеремонно прервана резкой командной фразой по норвежски, раздавшейся по громкой связи из командирской рубки «Сенья.» Галерка мгновенно опустела. Зрители без аплодисментов исчезли по местам несения службы.

– «Влади!» – раздался знакомый девичий голос с палубы норвежца. – «Иди на нас, хочу тебе дать!» «Не теряйся Паганюха, беги, а то передумает.» Прогнусавил глумливым Петрушкой вездесущий пошляк Геша. Я не без смущения поднялся по трапу на борт норвежца. Лени взяла меня за руку своей теплой ладонью. Это ее вполне невинное действие тем не менее породило у меня приступ внезапной аритмии.

– «Надо брать анализ фиш, ваш рыба, еще наш кук просила один, два картон кушать. Варить на наш кру (экипаж).» Мы заглянули на камбуз, где кок – молодая, лет двадцати пяти, рыжеволосая, пышногрудая фру, посмеиваясь и весело косясь в мою сторону о чем то переговорила с Ленни. После чего произошло совсем уж немыслимое. Эта Магдолина приблизилась, и демонстрируя отсутствие комплексов, пребольно ущипнула меня за щеку двумя толстыми пальцами. – «Найс бэби!», сложив губы трубочкой смачно прогудела она, словно и в самом деле имела перед собой пухлощекого, пускающего пузыри младенца.

Я отскочил, шипя от боли и негодования, чувствуя как заливаюсь пунцовым колером вареного лобстера. Агрессорша погрозила мне толстым пальцем: «Если проголодаешься, приходи когда хочешь. Я с удовольствием дам тебе грудь.» томным голосом добавила она по английски. От дальнейшего, возможно рокового развития событий меня спасла Ленни.

«Идем!» Она как-то уж слишком по хозяйски схватила меня за указательный палец левой руки и потащила меня из камбуза. Я охотно подчинился. Процесс тащения за палец доставлял мне какое-то особое, возможно эротическое удовольствие. Видимо все дело было в персоне тащившей. – «Эта Марта – джаст крэйзи. Был бой, сэйлор(моряк). Он получал здесь», она коснулась моего затылка, «от Марта рукой. Сэйлор сказал, что ее суп много масла, как ее здесь», она похлопала себя по аккуратной упругой попке. «Бедный бой упадал в большой горячий суп. Доктор сказывал, что его голова, брэйн ин шок, а низ спина вареный – можно кушать.»

Ее рассказ и мое эротическое удовольствие от тащения за палец прервал знакомый приятный баритон: «Капрал Бьернсон!» В узком корабельном коридоре прямо перед нами возвышался майор Бьернсон. Он же конь красный. Он же граф. Он же просвещенная Европа. Он же дворянчик и белая кость. Как и давеча с лейтенантом, он отозвал Ленни в сторону, коротко переговорил с ней, кивнул и перевел взгляд на меня. – «Хау а ю?» Я было открыл рот для ответа, однако Бьернсон опередил меня. – «Райт!» Ответил он сам себе, и заложив руки в черных лайковых перчатках за спину, заметно сутулясь отправился далее по коридору.

– «Вы однофамильцы?» спросил я, когда майорская спина исчезла из виду. – «Йа, одна фэмэли, орлогс-кэйптэн май анкл.» Она отперла ключом дверь. Мы вошли в помещение похожее на кладовую. – «Дядя, удивился я, вот те здрасте. Погоди, майор твой дядя, ты капрал. У вас, что династия?» – «Как ты все знаешь?» изумилась она в свой черед, смешно приподняв выщипанные бровки. – «Йа династия. Отец деда, моего дяди, майора Свена Бьернсон фром Свэдэн, из Свеция. Он был граф Бьернсон, двойной (двоюродный) брат король Бернадот, друг Бонапарт.» – «Убиться можно!» спонтанно процитировал я Утесова. «Так ты что, отпрыск династии Бернадотов королей Швеции и Норвегии, потомков напалеоновского маршала? Ты что, принцесса?» – «Йа принцесс, э литл, чуть-чуть», она показала пальчиками насколько чуть-чуть, очаровательно наморщив носик. И вдруг совершенно неожиданно обвила руками мою шею, прильнув теплыми и почему то солоноватыми губами к моим, пересохшим от вселенского восторга.

Глава 8. «Паруса Катти Сарк»

По словам все той рыжей бестии Эпельбаума, ваш визави спускался на родной борт по трапу со счастливой, блуждающей улыбкой клинического идиота, отягощенного к тому же приступами спонтанного лунатизма. На вытянутых руках я держал большую пластиковую емкость по форме весьма напоминающую детскую ванну для купания младенцев. Ванна к тому же была заполнена какими то картонными коробками. Все это, в купе с моей врожденной нечеловеческой (паганельской) ловкостью, превращало такое в сущности незначительное по сложности сооружение, как карабельные сходни (трап) в практически непреодолимое препятствие.