Приключения на Аруме

Немного подумав и вспомнив один мультик, широко улыбнулась и зашептала чертяшке своё предложение по воспитанию сплетников. По мере того, как я с ней делилась, Дюдюка всё шире раскрывала глаза, а стоило только закончить, как она зашлась в восторженном хохоте.

– Алисия Лисандри, Вы – страшная девушка, я уже боюсь вывертов твоей фантазии! Но мои хвосты ты точно переплюнула!!!

Этот диалог состоялся перед дверью ванной, а когда мы вышли уже чистыми и довольными, нас уже тоже встречал Рейн.

– Добрый вечер, любимый, – будучи в благодушном настроении, я решила подарить его толику и одному из самых дорогих мне людей, хотя время от времени у меня закрадывались сомнения по поводу – а человек ли он? Просто вокруг столько разных представителей потомков разных рас, а за своим женихом я ничего выбивающегося из привычного образа не замечала…

– О чём думаешь? – прервал мои размышления Рейн, нежно целуя в губы.

С удовольствием ответила на касание его губ, они слишком быстро отстранились, и я едва сдержала вздох разочарования, хотя прекрасно понимала, что нам обоим сейчас необходима светлая голова.

– О том, как я тебя всё-таки люблю, – улыбнулась, ещё раз невесомо прикасаясь губами и отстраняясь.

– И я тебя, но с чего такие признания?– изумился Рейн.

– А настроение хорошее, да и захотелось признаться, – немного смущённо призналась я, а потом подумала и продолжила каяться, – к тому же я призналась Стениусу и Рафаэлю в том, что я твоя невеста.

Мой маг довольно улыбнулся, но не преминул узнать:

– В честь чего такая откровенность?

– Наш разговор подслушали и сплетни разнеслись по всем этажам общежития, вот они и накинулись с вопросами, а я уже тоже, если честно, устала ото всех держать всё в тайне, кроме того, этим ребятам я доверяю. Не до конца, конечно, – тут же поправилась, – и все секреты выдавать не намерена, но, уверена, они не растреплют.

Пока я говорила, выражение лица любимого менялось с воодушевлённого на нейтральное, а затем всё более мрачное. Я и сама была не в восторге от своей речи, но и притворяться не собиралась. Да, я максималистка – либо всё, либо ничего, но, с другой стороны, от меня подлости никто не дождётся, только моё мнение в лицо. Нет, я не идеальна, своё отношение умею утаивать, но с такими людьми близко не общаюсь, а вот близким говорю всё без утайки, даже во вред себе. Стало на минуту страшно, что Рейн меня не поймёт, но я переборола страх и твёрдо посмотрела в его глаза.

– Хоть так, – мне, конечно, не слишком радостно улыбнулись, но тут же сжали в крепких объятиях, показывая, что всё не так плохо, как я успела себе за считанные секунды представить. – Так чем ты была занята после лекций, что даже пообедать не успела?

Меня подхватили на руки, и, не спрашивая одобрения, устроили на своих коленях. Я и не думала сопротивляться. И я рассказала всё, начиная с утра. Где-то он смеялся, где-то сочувствовал, а на новости про подписание договоров, он только крепко сжал меня в своих руках, выражая поддержку, которого мне так не хватало именно тогда, в тот момент, но не менее дорогого и сейчас.

– Ты всё сделала правильно, – его руки ещё крепче сжали меня в своих объятиях, а я и не возражала, – зато теперь ты в эти планы исполнила, а отвечать будет мастер Дрогал, теперь это его зона ответственности, и он точно не подведёт. И ты даже не представляешь, какой чести удостоилась, когда именно он предложил тебе дружбу. Гномы дружбу предлагали за всю историю мира настолько мало, что можно по пальцам пересчитать!

– Но… я же ничего для этого не сделала… – растерялась.

– А тебе просто нужно было быть самой собой, ты уже – легенда нашего мира, а что же будет дальше?– в его голосе звучали сомнения и горечь, а взгляд был устремлён в стену. Казалось, он сомневается во мне, в себе, в нас.

Я почувствовала его смятение, и заявила твёрдо:

– Мы – одно целое. Если бы тебя всё это время не было рядом, не было бы твоей поддержки и любви, я могла бы сломаться, измениться в худшую сторону, так что легенда не я, а мы. Без тебя меня нет. Именно меня, такой, какая я есть.– я говорила искренне, но если у меня отнять моего Рейна, то… Нет, жить, возможно, я и буду, или существовать? Не суть важно. Но я останусь скорее запрограммированным механизмом, нежели человеком, этого не поймёт тот, у кого не было самого дорогого для души человека – мамы, любимого или ребёнка.

С потерей любого из них прежняя жизнь становится иной. Лишается определённых красок. Да, у самой меня нет детей, но я потеряла целых шестнадцать любимых сорванцов, когда ушла с работы на Земле, и все они стали мне родными и любимыми, так что теперь даже страшно, как же я буду любить своего ребёнка.