Приключения на Безымянной реке

Карлик нетерпеливо сплюнул в реку. Серая, точно свинцовая вода. Тут и там скользили каноэ самых разных цветов, но Карлик их не замечал. Его взгляд был устремлен только вперед, перед ним развертывалась дистанция их гонок, которые он обязательно должен выиграть. В этом он не сомневался. Он должен их выиграть, иначе это будет ужасной несправедливостью — ведь все остальные просто слюнтяи и трусливые зайцы.

Карлик покосился на Акву, который тщательно рассаживал свою команду. Честно говоря, может, они и не такие уж растяпы, но все равно они проиграют! Ничего, мы им покажем, почем фунт лиха! Они должны проиграть! У них нет такой воли к победе, нет чего-то такого… этакого… Он не знал точно, чего именно, но чувствовал, что у него это есть. Карлик стиснул зубы так, что подбородок резко вздернулся вверх. Да, они победят, потому что он так хочет! Хочет! И баста!

Но тут глаза Карлика наткнулись на тощую спину Эмиля, и он внезапно с жестокой ясностью понял, что может проиграть, что легко может произойти эта ужасная несправедливость, потому что в лодке он не один. Он, Карлик, может потерпеть поражение только из-за других.

Из-за Эмиля — вот его слабое место!

Карлика охватило бешенство.

— Вперед! — бросил он.

Карлик почти совсем забыл, что гонки еще не начались, что они только идут на старт. Он сидел у руля, видел рядом лодку Аквы, а перед собой — всю свою команду и среди нее этого слюнтяя Эмиля.

— Давай!.. Давай!.. Давай!.. — Карлик командовал резко и отрывисто, наклоняясь вперед при каждом слове, точно стараясь подтолкнуть лодку. — Давай! Давай!

Теперь он видел перед собой не только свою команду, но и воду, и небольшие волны, поднимавшиеся при каждом движении весла.

Чем глубже погружалось весло, тем сильнее становились волны. Эмиль смотрел на них пристально и ревниво, как на что-то принадлежащее только ему.

— Давай! Давай! Черт возьми, это же весла, а не ложки!

Эмиль посмотрел на него своими внимательными темными глазами.

— Мы же только идем на старт, — сказал он и хотел добавить, что бережет силы для гонок, но так и не решился.

— Вперед! Давай! Вперед!

Карлик ускорил темп, и Эмилю не оставалось ничего иного, как грести все быстрее и быстрее. На лбу у него выступил пот, капли стекали прямо на глаза. Эмиль хотел вытереть испарину, но не посмел. Он знал, что при таком темпе он истратит половину сил еще до гонок, но ослушаться Карлика не решился.

— Вперед! Давай! Вперед!

Эмиль украдкой бросил взгляд на вторую лодку. Она осталась позади.

Аква молча сидел за рулем, предоставляя команде делать что угодно. Но Ондра вдруг не вытерпел и начал яростно махать веслом.

— Не гони так, сумасшедший! — остановил его Аква.

— Да что ты! Не могу же я допустить, чтобы они нас обогнали!

Но его неравномерные и сильные рывки сбили лодку с прямого направления, и Акве пришлось пустить в ход руль.

— Придется мне, верно, охладить твой пыл, — засмеялся Аква и ударил рулевым веслом по воде с такой силой, что брызги попали Ондре за шиворот.

Виктор фыркнул, но Ондра и вправду успокоился.

— Какие с вами гонки? — заворчал он, пожирая глазами лодку Карлика. — Они возьмут хороший темп, и тогда разве за ними угонишься?

Аква ничего не ответил. Он тоже наблюдал за Карликом, чья команда звучала все резче и резче, а сам он весь согнулся, словно старался уменьшить сопротивление воздуха. А Карлик смотрел в это время на маленькие водовороты под веслом Эмиля, на эти небольшие коварные круги, которые появляются из глубины реки и начинают вращаться на поверхности все быстрее и быстрее…

И тут Карлик не смог сдержать себя.

— Убирайся отсюда! — подскочил он к Эмилю, вырывая у него весло. — Глаза б мои не видели!

— А что такое?

— Заткнись и иди на руль. Только смотри в оба! Иди, черт возьми!..

Эмиль пересел на корму. Уши у него пылали.

— Давай… Давай… — пробормотал он едва слышно. — Давай…

— Да замолчи ты! — оборвал его Румик в азарте гонки. — Тебе только на похоронах петь!

— Замолчать, Карлик? — растерянно спросил Эмиль.

— Ясное дело. Не собираешься же ты нами командовать.

Эмиль низко опустил голову. Ему вдруг сразу стало жарко, хотя теперь он перестал грести. И все же ему казалось, что он правильно берег силы, которых у него не так-то много. Да и у всех ребят не слишком много, даже у самого Карлика!

Эмиль поднял голову. Он увидел Рацека, который наблюдал за гонками, и ему так и хотелось крикнуть: «Рацек, ведь я же прав!» Но он не крикнул. Это было бы похоже на жалобу. Во всяком случае, так заявил бы Карлик. Да и Румик и Ондра. А может, и остальные ребята… В эту минуту в нем шевельнулась предательская мысль. Она была так соблазнительна и так легко выполнима! Бросить руль, прыгнуть в воду и поплыть к берегу. Добежать до причала, схватить одежду — и домой. И не быть никому в тягость! Ведь я для вас неженка, растяпа. Ну и ладно. Пусть так и будет.

Но он знал, что останется и не бросит лодку. Подобные минуты слабости бывали у него и раньше, и всегда он их преодолевал, потому что понимал, откуда эта слабость. Слабость, которая куда хуже, чем усталость, простая физическая усталость.