Приключения на Лесной улице

Я прикинул: сорок метров за три секунды… Мировой рекорд на сотке при такой скорости будет равен где-нибудь секундам восьми. И впрямь фантастика!

– Это раз, – продолжала Люда. – Но есть и два! Когда «Москвич» начал таять, тип в майке почему-то хлопнул в ладоши.

– Может, от удивления?

– Может, от удивления, – холодно согласилась Люда. – Я ведь не обсуждаю его действия, а лишь объясняю, что меня отвлекло. Хотя это и странно, не правда ли?

Что правда, то правда: действия «типа в майке» наводили на размышления. Но размышления я решил оставить на потом. Антиобщественный поступок Люды следовало достойно исправить.

– Будем звонить в милицию. Иногда даже домыслы что-то подсказывают следствию.

– Пожалуй, вы правы, – согласилась Люда, но тут же добавила: – Только не думайте, что вы меня убедили.

– Я не думаю. Просто в вас проснулась гражданская совесть.

– Ах, при чём здесь совесть, – поморщилась Люда: в отличие от Гани она явно не любила красивых фраз. – Я вот о чём подумала: если поведение «типа» как-то связано с исчезновением машины, то следует подробно восстановить картину первого случая.

У Люды, как говорится, «котелок варил». Не было ли тогда среди свидетелей первой пропажи (или они сами его заметили) такого же «типа в майке»? Ну не обязательно такого же, может быть, другого – в рубашке, к примеру. Но чтобы он так же странно реагировал на происшествие. В конце концов, должна же как-то объясняться эта фантастика, научно объясняться, без скидок на происки высших сил. Вот и следователь сказал что-то про институт, в который надо позвонить, я сам слышал. Значит, милиция тоже ищет научное объяснение…

Я протянул руку к телефону, и в этот момент он зазвонил сам.

– Снимите трубку! – заорал из кухни Ганя. – У меня кофе на плиту убежал.

– Вот безрукий! – в который раз посетовал я и снял трубку.

– Володя? – поинтересовались на том конце провода. Голос был мягкий и вкрадчивый, и я не узнал его, не вспомнил, спросил раздражённо:

– Кто говорит?

– Какая разница, Володенька? – удивился голос. – Ну, знакомый, незнакомый – разве это меняет дело. Я, собственно, вот зачем вас беспокою: не надо ходить в милицию. И звонить тоже не надо.

Терпеть не могу телефонных розыгрышей. Я так обозлился, что даже не понял: «голос» отлично знает, о чём мы говорили с Людой.

– Слушайте, – заорал я, – кто вы такой, чтобы давать советы?

– Тихо! – оборвал меня голос в телефоне. – Не на базаре; орать-то зачем? Я же не настаиваю, я только советую, а вы вольны не принять совет. Хотя и зря: что вам скажут в милиции? Ничего не скажут. А я скажу: был среди свидетелей первого исчезновения маленький старичок в панамке, некто Кокшенов Михаил Михайлович. Так он, говорят, крикнул что-то, когда машина пропала. И, между прочим, не «Москвич» разваленный пропал, а новенькие «Жигули». Вот так-то, Володя, – отечески добавил голос, и в трубке щёлкнуло. Я ошалело смотрел на неё.

– Вы положите трубку, – сказала Люда. – Отбой. Слышите, гудки…

Я осторожно положил трубку на рычаг, сел оглушённый: ну и дела…

– Может, всё-таки расскажете, кто звонил? – спросила Люда, и Ганя, появившийся в комнате с подносом в руках, тоже спросил:

– Кто это был?

– Не знаю, – только и сказал я.

А что, я и в самом деле не знал моего собеседника. А он меня знал. И что самое странное, он отлично знал всё, о чём мы здесь говорили: и о милиции и о свидетелях. Я невольно подумал, что фантастика не закончилась с исчезновением машины. Она продолжалась и с телефонным звонком – как раз в тот момент, когда я решил позвонить в милицию. Она продолжалась и в разговоре, и даже в ехидном сообщении о старичке в панамке: пользуйтесь, мол, дорогие товарищи, ищите, если сумеете. Тут меня осенила совсем уже вздорная мысль.

Я встал и посмотрел в окно: за столиком, намертво врытым в сухую землю, резвились доминошники. «Рыба!» – кричали они и с силой хлопали о выщербленную крышку стола пластмассовыми костяшками. А может быть, они кричали не «рыба», а, например, «дубль-три» – не знаю, не специалист. Да и неважно это. А важно то, что среди них резвился и орал тот самый «тип в майке», который час назад побил мировой рекорд в беге на короткие дистанции.

– Так я и думал! – застонал я и упал в кресло.

– Что вы думали? – встревожился Ганя.

– Ты в окно посмотри – поймёшь.

Он поставил на письменный стол поднос с кофейником и чашками, высунулся в окно. Люда тоже не поленилась последовать моему совету. Небольшим удовлетворением моей психике послужило явное изумление, исказившее её невозмутимое кукольное личико: она узнала свидетеля.

А Ганька не удивился. Он не присутствовал при нашем с ней разговоре и не связывал «типа» с преступлением. Я не оговорился: именно с преступлением, иначе как же назвать эту историю?

– Ну и что? – спросил Ганя. – Может, он здесь живёт.

Это была здравая мысль, и её следовало проверить.