Приключения на орбитах

Экипаж «Скайлэба» чувствовал себя на удивление хорошо. Правда, еще 29 мая при выполнении упражнений на велоэргометре врачи обнаружили у Конрада аритмию сердца, но не придали этому серьезного значения, поскольку подобное явление наблюдалось и у астронавтов, летавших по программе «Аполлон». Однако теперь, перед трудной работой в космосе, было решено еще раз проверить здоровье командира экипажа. Конрад насторожился. Его успокоили и попросили повторить упражнения на велоэргометре. На этот раз все оказалось в порядке, аритмии у астронавта не было. 6 июня экипаж снова и снова продумывал все операции предстоящего ремонта. И экипаж, и руководители полета единодушно решили, что в космос выйдет Конрад. Астронавты на успех работы с солнечными батареями особенно не рассчитывали. Кервин оценивал шансы на благополучный исход не более 50 процентов. Конрад сказал Центру управления, что если проблему не удастся решить за первые полтора часа, то ее вообще не удастся решить. По его мнению, успех операции во многом будет зависеть от того, сумеет ли Кервин зацепить дальний конец шеста, по которому можно будет передвигаться в космосе. На Земле корреспонденты буквально осаждали представителей НАСА. Те вынуждены были дать необходимую информацию, еще более взбудоражившую общественное мнение. Журналисты, в частности, узнали, что предстоящий выход в космос будет самым опасным из всех когда-либо выполнявшихся: астронавты не прошли наземных тренировок, их работа в космосе будет до известной степени экспромтом; поручень, за который придется держаться Конраду, нельзя надежно прикрепить к станции; острые края поврежденных элементов могут разорвать скафандр и привести к гибели астронавта.

Интерес простых американцев к экспедиции резко возрос. Центр управления обратился к экипажу с просьбой транслировать ход работы по телевидению.

Конрад отказался, мотивируя это тем, что кабели телекамеры будут мешать действиям астронавтов. На Земле продолжали настаивать, поскольку, по мнению руководителей полета, такой репортаж был бы хорошей рекламой для космонавтики. Конрад вышел из себя и теперь уже в довольно резкой форме отказался. К этому вопросу больше не возвращались.

Подготовка к выходу в космос заняла четыре часа, кроме того, экипаж проводил и некоторые эксперименты, ставшие уже обычными. Перед отдыхом астронавты впервые проявили интерес к событиям на Земле и попросили по «утрам» передавать им сводку новостей.

7 июня астронавты, позавтракав, надели скафандры. Они были возбуждены, их охватило нетерпение. Выход в космос начали на полчаса раньше, чем предполагалось по плану. Станция в это время находилась в тени Земли, Вейц выключил все внешние огни, наступила полная темнота, Конрад и Кервин, стоявшие у люка, увидели темный силуэт Земли и небо, усыпанное низковисящими, не по земному сочными звездами. Астронавты замолчали, потрясенные открывшейся красотой. Потом стали наперебой комментировать увиденное. С Земли их деликатно попросили помолчать. Восторги астронавтов мешали специалистам обговорить с Вейцем некоторые детали предстоящей работы.

Когда рассвело, астронавты собрали из трубок восьмиметровый шест. Работали быстро и молча. К концу шеста крепко привязали хирургические ножницы. Кервин взял его в руки и попытался зацепить ножницы за кусок металла, заклинивший механизм раскрытия солнечных батарей. Работа оказалась непростой. Кервин тут же «всплыл», поскольку его тело не было зафиксировано. Одна за другой следовали неудачные попытки. Пульс у Кервина достигал 150 ударов в минуту, у Конрада – 110 ударов. Кервин в конце концов потерял самообладание и сказал, что он сам доберется до солнечных батарей без всякого поручня. Конрад приказал ему успокоиться, потом, смягчившись, стал подбадривать, убеждая, что удача рано или поздно придет.

И тут появилась идея зафиксировать положение тела Кервина. Кервин привязал себя куском троса к выступам шлюзовой камеры и обрел желанную опору.

Понимая, что работа у товарищей не ладится, Вейц не выдержал. Он сделал попытку покинуть свое место в кабине станции и приблизиться к люку. «Не двигаться, – крикнул ему Конрад, – двоих здесь вполне достаточно».