Приключения Натаниэля Старбака

 Вторник, 17 сентября, с самого утра выдался жарким и душным. Заставы конфедератов, предупрежденные о возможной атаке врага, вглядывались по ту сторону реки через густой туман, который постепенно рассеивался по мере того, как над Красным холмом всходило солнце. Заставы опасались услышать залп заряженных картечью пушек и плеск пехоты со штыками и взведенными винтовками через речные броды, но нападения не последовало. Макклелан, сам того не осознавая, исполнил самую заветную мечту всех генералов - загнал вражескую армию в ловушку, разделив ее на две части, и если бы он пересек реку, то мог бы разделаться с армией Ли, а потом выступить в сторону разрозненных подразделений Джексона, которые спешили на север из Харперс-Ферри.

Но Макклелан не двигался, а выжидал.

Солнце выжгло над водой остатки тумана, и мятежники беспокойно вгляделись через реку на зеленую листву, из которой медленно просачивался дымок от костров. Кавалерия конфедератов разведала берега Антиетэма к северу и югу от позиции Ли, но войска Севера не пытались пересечь реку, к тому же, к удивлению разведчиков, на сонных полях отсутствовали и кавалерийские патрули янки. Там виднелись марширующие войска, но то был арьергард огромной армии Макклелана, которая перебралась через холмы на восточный берег Антиетэма. Шестьдесят тысяч янки превратились в семьдесят пять, но Макклелан так и не пошел в атаку. Он выжидал.

Он ждал всего в двух с половиной милях к востоку от церкви данкеров, на том берегу Антиетэма, где стояли янки, на ферме семьи Прай. Это был крепкий дом с просторными амбарами и осушенными полями, которые спускались от Красного холма к берегам реки. Сейчас большинство полей были убраны, хотя на некоторых стояла высокая кукуруза, готовая к сбору урожая. На одном поле высились стога сена, а на другом цвел клевер, верхние же поля уже вспахали под озимую пшеницу. Янки расположились на всех полях и разобрали сено на матрасы. Некоторые солдаты играли в бейсбол, некоторые писали домой, кое-кто читал, если мог найти хоть клочок тени в этот жаркий и душный день. Время от времени кто-нибудь выглядывал из-за деревьев на далекую шеренгу пушек мятежников, венчающую западный горизонт, но не получив приказа атаковать, солдаты наслаждались отдыхом. Малыш Мак прекрасно их понимал. Хотя газеты и называли Макклелана новым Наполеоном, но для солдат он всегда оставался Малышом Маком, и они знали и любили в нем то, что он никогда не станет без нужды рисковать их жизнями. Они ему доверяли и поэтому согласны были подождать.

Полковник Торн тоже был доволен. На заре он поскакал вдоль Антиетэма в сторону Потомака, и к тому времени, как рассеялся туман, отметил на карте полдюжины мест. Он попытался пересечь реку, но был отброшен тревожным криком солдат в сером, которые быстро взвели винтовки и яростно выстрелили, пуля пролетела над головой Торна. Выше по течению он заметил каменный мост и попытался сосчитать число мятежников, копающих окопы на противоположной стороне, Он увидел, как они спускаются к реке, чтобы наполнить фляжки, наблюдал, как они купаются, и слышал их смех.

Пока тянулось сонное утро, он выяснил, что генерал Макклелан с комфортом разместился в доме семьи Прай. Телеграфисты тянули провода вверх по склону, к сигнальной станции на вершине Красного холма, откуда сообщения шли через цепочку других станций, чтобы передать новости от Макклелана в Вашингтон. Одно сообщение уже дожидалось отправки, и Торн, увидев, как телеграфисты устанавливают оборудование в гостиной Праев, подобрал его.

"Сильный утренний туман помешал нам что-либо предпринять, мы лишь убедились, что враг еще здесь, - гласило сообщение. - Размер армии противника неизвестен. Атакуем, как только ситуация с врагом прояснится".

Торн фыркнул и бросил сообщение. Неужели мы будем дожидаться врага, подумал он. Боже ты мой, но ведь Адам Фалконер погиб, чтобы сюда пришла армия Севера, а Макклелану оставалось лишь дать войскам приказ наступать. Моральный дух армии был достаточно высок. Они изгнали мятежников из горных перевалов, и в рядах янки прошел слушок, что Ли ранен, может, и мертв, как и Джексон с Лонгстритом. Войска охотно вступили бы в сражение, но Макклелан ждал, пока ситуация с врагом не прояснится, что бы это ни означало. Торн вышел из гостиной и обнаружил генерала сидящим в одном из мягких кресел на лужайке, откуда открывался вид через реку. На треноге рядом с генералом высилась подзорная труба, а перед креслами, на круто спускающейся по склону лужайке, возвели завал из веток и досок изгороди. Завал предполагал, что Макклелан собирается обороняться на лужайке фермерского дома, сидя в удобном кресле и паля из револьвера, когда его побежденные войска устремятся обратно.

- Я ездил на юг, - резко сказал Торн.

Макклелан болтал с Пинкертоном, который занимал соседнее кресло, и намеренно проигнорировал приход полковника, так что Торну пришлось вмешаться самому.

- Куда на юг? - наконец поинтересовался Макклелан.