Приключения нежной Амелии

Немного погодя полковник испросил у Амелии разрешения покинуть ее, поскольку ему еще предстояло отдать долг вежливости мадам Дюранси. – Лицо Амелии омрачилось при упоминании этого имени. Полковник, прекрасно разглядевший смену чувств на ее лице, не мог не распознать за этой антипатией, внешне столь необоснованной, природный инстинкт чистой души, которая способна за красивым лицом и приятными манерами, чем в избытке обладала мадам, увидеть ее подлинный облик.

Де Ровер подумал с облегчением, что подобные подозрения в отношении себя, при том, что внутренне он был совершенной копией мадам, ему кажется, удалось усыпить.

Он нашел мадам в явно дурном расположении духа в ее так называемой рабочей комнате, где месье де Сен-Фар имел обыкновение хранить свои хозяйственные документы. Она только что весьма немилосердно прогнала управляющего, затратившего массу слов, чтобы объяснить ей, почему доходы от урожая нынешнего года никак не соответствуют материальным притязаниям мадам.

Она сидела за темным, массивным письменным столом, подперев голову руками, и безуспешно пыталась найти источник средств, который позволил бы ей и в грядущем зимнем сезоне остаться верной своему расточительному стилю жизни. Предстояло отремонтировать маленький дворец на Кэ д'Орсэ, после чего она сможет давать роскошные и безумно дорогие званые вечера. Кроме того, и об этом нельзя забывать, ей предстояло вывести в свет эту до смерти надоевшую девчонку Амелию де Сен-Фар. Не больно-то приятная миссия – выставить ее на всеобщее обозрение в розовом свете ее юности. Но мадам знала, что большая часть имевших влияние в свете людей и без того порицала ее образ жизни, и не рискнула лишний раз настраивать против себя общественное мнение своим пренебрежением к обязанностям опекунши, в особенности после того, как она уже прикарманила имущество Сен-Фара.

Полковник с первого взгляда понял, что мадам находится в дурном настроении. Он предусмотрительно прикрыл за собой двери и пружинящей походкой приблизился к ней, чтобы впечатать поцелуй в ее бледно сияющую шею.

Мадам передернулась от прикосновения его губ.

– Шарль, прошу вас! Разве можно так пугать меня!

Полковник рассмеялся и пододвинул стул поближе к ней.

– Держу пари, мысли, которые я от вас отпугнул, были не из числа приятных, – весело сказал он.

Он смотрел на нее голодными глазами. Разговор с Амелией и невольное воздержание в отношениях с ней, разгорячили его. А мадам в ее легком муслиновом платье, сияющая как летний день, как никто способствовала разжиганию аппетита.

Мадам надула губы.

– Этот мне подлец-управляющий! Он уже что-то пронюхал! Он требует больше денег для инвестиций в хозяйство. Зато от урожая обещает смехотворную сумму в 15 ООО франков! Послушайте, Шарль, такого прощелыгу нужно было с самого начала гнать ко всем чертям! Как я смогу обустроить личную жизнь, если в моем распоряжении окажется недостаточно денег?

Веселье Шарля де Ровера казалось безграничным.

– Мне кажется, моя дорогая, тебе следует несколько ограничить себя.

– Ограничить? – Александрина вскочила. – Надеюсь, ты шутишь, друг мой? Это я-то должна жить как вокзальная побирушка? И где – в Париже! Там, где моего присутствия с нетерпением ждут самые роскошные праздники! Если в тебе есть хоть искра сочувствия, ты должен подумать и предложить, что мне следует предпринять, а не вести разговоры об умеренном образе жизни!

Мадам Дюранси прекрасно знала, что полковник, как отпрыск древнего и богатого рода мог считать себя собственником немалого состояния. До сих пор, однако, он не совершал такой глупости, чтобы принести на алтарь ее тщеславия хотя бы крохотный кусочек своего имущества. Вот и на этот раз он даже не подал виду, что понял намек.

– Поживем – увидим, моя прекрасная злючка, – хладнокровно сказал он. – Кстати, после того, как я этой осенью женюсь на Амелии, ты сбросишь часть забот со своих плеч.

Александрина уставилась на него, словно пораженная ударом молнии.

– Я все правильно расслышала? Ты собираешься взять в жены Амелию де Сен-Фар? Шарль, у тебя, вероятно, солнечный удар! – сказала она с раздражением.

От души веселясь, он рассматривал ее.