Приключения Нигяр (По мотивам азербайджанских сказок)

Несчастная девушка согласилась на предложение брата. Плача, собрала она кое-что на дорогу. Долго шли они; вот уже город остался позади, а затем и совсем скрылся из виду. Много ли, мало ли прошло времени, но, наконец, через горы и ущелья дошли они до огромной пустынной равнины. Оба очень устали. Брат предложил сестре отдохнуть. Измученная разбитая Нигяр подошла к большой чинаре, у корней которой бил родник, прозрачный, как журавлиный глаз. Она освежила водой лицо и руки и села. Санджар мягко сказал:

- Сестра, ты очень устала, приляг, отдохни немного.

Девушка согласилась, благодарно взглянув на брата. Санджар, сняв архалук, накрыл ее, потом вынул из кармана свирель и начал наигрывать печальную мелодию. Приятные звуки свирели убаюкали Нигяр, и она заснула сладким сном.

Тогда Санджар встал и удалился, оставив сестру спящей. По дороге он застрелил из лука джейрана, смочил его кровью взятое из дома платье сестры и после нескольких дней пути вернулся в то место, где остановились его родители. Вытащив окровавленную одежду, Санджар бросил ее перед отцом. Сердце разгневанного купца успокоилось, но бедная мать горько плакала, слезы ручьем бежали из ее глаз. В душе и Дэде Сарбан раскаивался, что поступил так жестоко, но ничем не выказывал этого, а заговорить с ним об этом никто не осмеливался из страха перед ним. Убитые горем и муками раскаяния, отправились они втроем домой, где уже не встретит их ласковая, любящая Нигяр, которая ждала их с таким нетерпением.

4

Посмотрим же теперь, что произошло с бедной Нигяр.

Проснувшись, она увидела себя совершенно одинокой. Было уже далеко за полдень. Заметив на себе архалук брата, она прижала ого к лицу и, вздыхая в себя его запах, словно аромат цветка, горько заплакала. Но что толку от слез? Они только обжигали ей щеки своей соленой влагой, да веки покраснели от них, словно лепестки маков. Наконец, немного успокоившись, Нигяр смогла ясно представить себе, в каком страшном положении она оказалась. Умывшись в роднике, она задумалась о том, что ей делать.

Потом она надела архалук, оставленный братом, подобрала длинные змеи своих кос и обвязала голову полотенцем как чалмой. Она знала уже, как трудно одинокой девушке, и потому постаралась, насколько можно, скрыть свою красоту, придать себе вид прислужника-нукера. Ведь теперь люди были для нее страшнее хищных зверей, и красота ее могла принести ей только новые, еще худшие беды. Она поела немного сухого хлеба - больше у нее ничего не имелось - и запила его водой.

В тех местах не было видно ни одной тропинки, ни одного следа человека. Нигяр не знала, куда ей идти. Сердце ее сжалось от горя, она заплакала. “В чем моя вина? Тебе ведомо, аллах, что я не сделала ничего дурного, помоги же мне, укажи мне путь!” - взмолилась она. Но ответа на ее мольбу не было, кругом было пустынно, безлюдно и тихо. Ей стало страшно. Но внутренний голос говорил ей: “Что бояться? Страх не поможет, не спасет тебя, напротив - это один из твоих врагов. Он только ослабляет твои силы и может погубить тебя. Будь стойкой, шагай смело. Выбери какое-нибудь одно направление и держись его - может быть, и доберешься куда-нибудь”.

Этот внутренний голос подбодрил Нигяр; прибавилось силы в ногах и смелости в сердце. Она пошла по широкой равнине, вдоль которой тянулся густой лес. Вдали виднелись горы, холмы, а перед ними сверкала голубая лента большой реки. Вдруг дорогу ей перебежал заяц. На бегу он останавливался и смотрел на Нигяр. Мысленно она говорила ему: “О, ты, степной зверек, не бойся меня, я не сделаю тебе зла!”

Потом повстречалась ей лиса. Она тоже, опустив хвост, убежала, оглядываясь на незнакомого путника. Пройдя еще немного, Нигяр увидела стройного, красивого марала. Он вышел из лесу, направляясь к реке. Никогда в жизни Нигяр не видела еще живого оленя. Она остановилась. Он тоже остановился, настороженно оглядываясь по сторонам.

Странная мысль появилась у Нигяр, когда она смотрела на благородное животное. “О, если бы я знала язык лесных зверей, я могла бы поведать им свое горе, а от них узнала бы про то, как они живут и что случается с ними в лесах и на равнине, - подумала она. - Ведь они живут, значит и у них есть свои заботы и свое горе”. Но, увы! И это желание было несбыточным, но она обрадовалась, что есть еще живые существа в этой степи. Она смотрела на равнину, леса, горы и холмы, и в ее душе проносились тысячи грез, рождались тысячи вопросов. Раньше она и не представляла себе, как богата и разумна природа, сколько в ней тайн. Казалось, во всем мире только всего и есть что их дом, двор и сад, полный цветов. Откуда ей было знать, что случится с ней такая беда и что приютом ей станет дикая пустыня?