Приключения Никтошки

И так Hиктошка этому Вилке про свои приключения рассказывал. То это были полчища кузнечиков, напавших на него ночью, в другой раз — туча мух, от которых Hиктошке пришлось с обрыва в реку нырять... Вилка узнал и как Hиктошка на горном орле прокатился. Упал в орлиное гнездо, когда по горам лазил — вот орел его и понес. И как он на рыбе ездил. Купался себе в реке и не заметил, что нечаянно сел верхом на сома. А сомы-то, они бывают совсем бешеные, особенно, когда идут на нерест. А они как раз туда и шли.

— Представляешь, Вилка? — спрашивал Hиктошка.

— Да уж, представляю себе. Наверно, страшно на соме ехать?

— Еще бы. У него морда такая усатая и огромная, что если он ее откроет... то есть, если он рот свой откроет, туда коротышка поместится легко, даже не один, а целых три.

— Ничего себе!

— Вот именно! Но я-то ему рот открыть не давал — держал его крепко за усы.

— Ну, ты даешь! И как это тебе только в голову пришло?

— Не говори, я и сам себе удивляюсь. Вообще-то я очень скромный, медлительный неповоротливый... ты ведь меня знаешь. Но когда нужно действовать — я прямо сам себя не узнаю. Становлюсь быстрый, как молния.

— Это точно!

— Вот я его за усы ухватил — и держу, не отпускаю. А он бесится, носит меня по реке — вдоль и поперек. Вначале вдоль понес, против течения. Со страшной скоростью. Думал — я его усы отпущу и упаду. Куда там! Я усы на руки намотал — и еду. Потом он устал, видно. Развернулся и по течению понес. Потом — поперек реки. Туда! Сюда! А я что? Мне хоть бы что. Хоть ты меня носи, хоть подбрасывай, хоть под воду на глубину уходи, хоть из воды выпрыгивай — я знай себе усы не отпускаю.

Один раз доктор Таблеткин заметил, как Hиктошка сидит у окна и с кем-то разговаривает.

— С кем это ты тут разговариваешь? — спросил Таблеткин.

— Да так, ни с кем. Просто песенку насвистывал.

— А, песенку... а мне послышалось, что ты кому-то что-то говорил.

Но Hиктошкин друг Вилка сразу же исчезал, если кто-нибудь вдруг приходил. Никто, кроме Hиктошки, с Вилкой знаком не был.

— Нет, это тебе только послышалось, — ответил Hиктошка. — Ты же видишь, тут никого, кроме меня, нет.

— Может, ты сам с собой разговаривал? — спросил Таблеткин.

— Как это? — удивился Hиктошка.

— Ну так. Некоторые коротышки — Знайка, например, разговаривают сами с собой.

— А как они это делают?

— А вот так. Зайка сам себе говорит: «Куда это запропастился мой звездный атлас?» — а потом сам себе отвечает: «Ты же, балда, сам его вчера астроному Звёздину отнес!»

На самом-то деле, Hиктошка не с самим с собой разговаривал, как Знайка, а со своим другом Вилкой. Только Вилку никто никогда не видел. Он был невидимый. И разговаривать с Вилкой мог один только Hиктошка. Зато Вилка был хорош тем, что если Hиктошке хотелось с ним поговорить, он всегда был рядом. И всегда готов был его слушать. Чтобы поговорить с Вилкой, Hиктошке даже не обязательно было открывать рот и говорить вслух. Можно было сказать про себя — Вилка все равно понимал, и Hиктошка его понимал, когда Вилка говорил про себя. То есть, они могли общаться друг с другом мысленно. У них было то, что называется «телепатия». А если они разговаривали вслух, то Hиктошка говорил и за себя, и за Вилку.

Но Hиктошка не хотел, чтобы другие знали про Вилку, и он сказал Таблеткину:

— Нет, Таблеткин. Я пока до этого еще не дошел, чтобы самому себя балдой обзывать.

— Ну, тогда смотри, — сказал доктор. — Если вдруг заметишь, что сам с собой разговариваешь — обращайся прямо ко мне. Я тебя вылечу. У меня, знаешь ли, такое замечательное лекарство есть. Я тебе несколько уколов пропишу — поколю недельку, ну, может, две — не больше. И всё как рукой снимет.

От Таблеткиного предложения Hиктошку передернуло. Но он постарался быть вежливым и сказал:

— Конечно, Таблеткин. Если только начну разговаривать сам с собой — сразу к тебе.

— Молодец! И если увидишь, что кто-нибудь другой сам с собой разговаривает — ты мне скажи. Может, коротышке помощь требуется, а он этого и сам не знает.

— А что, разве Знайка не знает, что сам с собой разговаривает?

— Раньше не знал. Пришлось мне его на магнитофон записать, чтобы он поверил. Я ему время от времени уколы назначаю. Тогда у него это реже проявляется.

— Что?

— Ну... разговоры с самим собой.

— А...

«Странно получается, — думал иногда Hиктошка. — Видно ведь, что другим со мной интересно поговорить. Почему же со мной никто не дружит?»

Но с ним никто не дружил. Разумеется, кроме Вилки. Но Вилка же был не совсем настоящий коротышка. А если кто-нибудь из настоящих коротышек с Hиктошкой заговаривал, то Hиктошка почему-то старался как можно скорее закончить разговор и куда-нибудь убежать подальше. Вот и сейчас, поговорив немного с Таблеткиным, Hиктошка поскорее улизнул из дома и помчался в лес. А ведь Таблеткину можно было рассказать про замечательную сказку, которую Hиктошка недавно прочитал.