Приключения оборотней

Котик же, вообще, вел активный образ жизни, принимал своих приятелей, особенно гномов и хоббитов, трепался с ними о благоденствии здешних условий, гонял взад-вперед санитаров и сибаритствовал вовсю! А в результате в течение двух дней, прознав о новой халяве, к нам переместилась половина Базы. Умники и умницы падали в обморок в коридорах, профессионально изображали конвульсии и, притворяясь, что никого не узнают, быстренько доставлялись сюда, в свободные палаты.

Но в больнице всем нам только поначалу было так хорошо, как расхваливал агент 013. Я лично поняла это, когда ко мне применили индивидуальные методы лечения, уже на второй день потащив на мокрые обертывания. Эту процедуру я перенесла терпимо, но все время чувствовала себя бравым солдатом Швейком перед войной, которого таким образом лечили от симулянтства. Однако и мерзнуть вот так каждый день мне тоже не улыбалось…

— Как ты избегаешь лечения? — подступила я к коту, ежась от холода.

— Мне дают пить психотропные средства, но я закапываю их в горшок с фиалкой, — спокойно сказал кот.

— Везет тебе, — позавидовала я. — А из меня делают Снегурочку…

— Не застудись, тебе еще рожать.

Угу. Вот только теперь я обратила внимание на то, что не все здесь сахарно и у отдыха в психушке имеются побочные эффекты. Пациенты, которые находились тут уже давно, закатывали глаза, вытягивали губы трубочкой, высовывали язык, как потеющие собаки, ходили мелкими шажками, как гейши в парадных японских кимоно, не могли усидеть на одном месте или, наоборот, находились в постоянном ступоре. Я начинала понимать хоббитов, которые тоже в свое время проходили здесь лечение от «мордорского синдрома». Конечно, это напрочь убило у них всяческие воспоминания, но зато они и возвращались сюда сейчас охотно и добровольно. Неужели и меня ждет нечто подобное…

Вечером нас усадили перед телевизором в фойе. Больным разрешали смотреть только уже приевшуюся «Белоснежку». Все наши делано впялились в экран…

— Нас хотят начать лечить электрошоком, мокрыми обертываниями и строгой диетой! Кончилась халява, — прошептал вернувшийся с разведки Боббер, он как никто умел подслушивать под дверями.

— Пора отсюда сматываться, — решительно кивнул Профессор. — Свяжусь-ка я с Алексом.

И он полез за телефоном, который тайно пронес с собой в тряпочном медвежонке. Но позвонить не успел, к нам подошла медсестра с двумя санитарами:

— Пациент Сафина? У вас сеанс электрошока.

— Э-э… мм… я не хочу. Я еще «Белоснежку» в десятый раз не досмотрела.

— Санитары, берите ее.

— Стойте, нет! Отпустите меня! Я притворялась, я нормальная!

— У нас все так говорят.

Я умоляюще посмотрела на кота. И кажется, он мне подмигнул. Если это не был тик от лекарств, которые ему теперь подкладывали в еду, когда врач прознал про тайну его горшка с фиалкой. Еще бы не прознать, когда фиалка на третий день разрослась как плющ и пахла бананами!

Меня притащили в какую-то комнату со страшным агрегатом и кроватью-каталкой. Ко мне обернулся главврач со шприцем в руках и сияющей улыбкой на лице:

— Так, включить электроконвульсатор.

— Чего? Нет! Мне уже страшно! Отпустите, садисты, я хочу домой! — кричала я, пока меня укладывали, привязывали, делали укол и подключали какие-то электроды.

После первого же легкого разряда мне так тряхануло мозги, что я полностью уверилась, что я псих. А психам уже ничего не страшно…

— Мм… это даже приятно, я сумасшедшая! Это здорово! Я могу летать!

— Так, эффект уже виден. Увеличьте-ка напряжение, сестра. А после мы попробуем еще инсулиновую кому. Думаю, двадцать — тридцать коматозных состояний будет достаточно.

Но медсестра не успела пропустить через меня второй разряд тока. Потому что в этот момент дверь с грохотом слетела с петель. В дверях стояли смутно знакомый мужчина, которого я бы назвала красивым, карапузы с гранатометами наперевес, а впереди всех толстый кот, который, похоже, и руководил всей операцией.

Медсестра с визгом бросилась под кушетку, врач получил в челюсть от красивого парня и упал на железную коробку у стены, добрый котик отсоединил от меня электроды, а маленькие человечки впряглись в кровать-каталку и куда-то быстро меня покатили.

— Кто вы? Зачем вы меня тащите? Я же могу просто полететь с вами на юг!

— У нее ретроградная амнезия, типичное последствие электросудорожной терапии.

— Я вас всех люблю! Только никого не знаю…

— Да, милочка, зато мы тебя знаем.

— А вы не хотите пригласить меня на свидание? — Я обратилась к мужчине с грустным и озабоченным лицом. Его серые глаза наполнились еще большим страданием, он быстро посмотрел на меня, но не сказал ни слова. Неужели я так плохо выгляжу? Обидно. И полетать не дали. Я поджала губы, отвернулась и уснула.