Приключения Одиссея

Без шума вытащили на берег свой корабль итакийцы и робко столпились у его борта. Никто не смел ни на шаг отступить от судна. Но Одиссей не стал медлить. Он взял копье, закутался в плащ и направился к черным тополям. Перимед и Эврилох пошли за ним следом. Ноги путников вязли в песке, никогда еще не тронутом ногою человека. Все было мертво в этом беззвучном сумраке: листья не шелестели, не было слышно крика вспугнутой птицы или шороха шагов убегающего зверя. Только быстрый Океан журчал позади них. За тополями открылась унылая равнина. Кое-где на ней темнели пятнами низкие кусты, а дальше все сливалось и тонуло в неясной мгле.

Пройдя по равнине, они вышли на берег небольшой, но глубокой речки. Это и был Коцит, река плача. Путники шли вдоль ее извилистого берега; вдали все громче слышался гул отдаленного водопада. Наконец они увидели неясные громады островерхих утесов; возле них Коцит сливался с другой черной рекой в один бурный поток. Здесь вода с ревом устремлялась через каменистые пороги и исчезала между утесами, низвергаясь в невидимую пропасть.

Перимед и Эврилох в страхе остановились. Одиссей подошел к самой расщелине. Холодные брызги осыпали его. Еле различал Одиссей очертания скал. За бурлящим водопадом открывалось мрачное ущелье. Между его отвесными стенами уходил в темноту ровный, пустынный луг. Сначала герою показалось, что луг покрыт свежевыпавшим снегом. Потом он разглядел, что это белеют заросли цветов, похожих на высокие лилии. Одиссей понял, что достиг своей цели: перед ним был асфоделовый луг Аида. Здесь, среди белоснежных асфоделов, [34] должны бродить души умерших…

Одиссей не стал медлить. Он извлек меч и принялся копать яму перед утесом. Вскоре было готово углубление в локоть длины и в локоть ширины. С собою Одиссей принес три медных кувшина. Из первого он вылил в яму густую медовую смесь, из второго — пурпурное вино, из третьего — воду и все это пересыпал ячменной мукой. Совершая возлияние, он громко призывал мертвых. Впервые в этом царстве смерти раздавался живой человеческий голос. Одиссей давал мертвым обещание: если ему удастся вернуться домой, он принесет им в жертву корову, а прорицателю Тирезию Фивскому — лучшего в стаде черного барана. От оробевших товарищей Одиссей принял барана и овцу и подвел животных к краю ямы. Своим отточенным мечом он перерезал горло сначала барану, потом овце. Горячая кровь хлынула в глубокую яму.

Тогда в расщелине утеса, заглушая рев водопада, послышался многоголосый стон и крик. Из клокочущей бездны вылетели толпы легких теней. Они теснились вокруг ямы, привлеченные свежей кровью. Одиссей молча поднял свой медноострый меч и отогнал тени от тьмы. Боясь меча, [35] они не смели приблизиться и только непрестанно жалобно стрекотали, как стая птиц.

Одиссей подозвал своих оробевших товарищей, передал им еще теплые туши овцы и барана.

Перимед и Эврилох сняли шкуры с убитых животных, нарубили толстых ветвей сухого кустарника, развели большой огонь и сожгли жертву. [36] Все время, пока горел огонь, оба воина громко призывали грозного бога Аида и богиню Персефону, хотя голоса их были хриплы от страха. Когда костер догорел, воины проворно вырыли мечами яму, сгребли туда пепел и почерневшие, обгорелые кости и засыпали яму землей.

— Возвращайтесь, друзья, на корабль, — приказал им Одиссей.

Воины, захватив опустевшие кувшины, поспешно двинулись в путь. Вскоре их фигуры затерялись во тьме, и Одиссей остался один.

Его окружили туманные образы; среди них он старался угадать душу Тирезия Фивского. Вдруг из-за утеса медленно приблизилась к яме одинокая тень, и Одиссей узнал в ней несчастного Эльпенора. Тело Эльпенора лежало в доме Цирцеи; погребальный огонь еще не коснулся его, и тень его скиталась у врат Аида, не смея проникнуть туда.

С глубоким состраданием Одиссей воскликнул:

— Скоро же ты очутился в царстве Аида, друг Эльпенор! Скорее, чем мы на своем быстроходном корабле!

Герой едва услышал печальный ответ:

— О многославный Одиссей! Заклинаю тебя любовью к твоим близким: когда ты вернешься на остров Эю, о! вспомни, вспомни тогда обо мне, не оставь меня неоплаканным и непогребенным! Сожгите мое тело и насыпьте надо мною курган на берегу седого моря. Водрузите на кургане то весло, которым я при жизни тревожил морские волны. Пусть все проходящие мореходы знают, что здесь погребен достойный муж.

— Я исполню все, злополучный, — грустно отвечал Одиссей.

Другие тени оттеснили Эльпенора. Среди них Одиссей узнал образ своей матери Антиклеи. Когда герой отплывал из Итаки, он оставил мать живой и бодрой. А теперь она здесь, среди мертвых! Сердце Одиссея сжалось. Но он не смел и ее подпустить к яме: он должен был прежде всего получить ответ от прорицателя Тирезия. С глубокой скорбью отстранил Одиссей тень своей бедной матери. Она заколебалась, как огонь на ветру, и нехотя отступила.

Но вот появился перед героем Тирезий. Одиссей узнал его по сияющему золотому жезлу в руках.