Приключения одной теории

Французский ботаник де Кандоль сперва разделял их взгляд, но потом, изменив свою точку зрения6, заявил, что происхождение кокосовой пальмы остается неясным. Ею аргументы определили дальнейший ход дискуссии. Он показал, что чисто ботанические признаки говорят в пользу американского происхождения, ведь одиннадцать представителей рода Cocos – американские и нет среди них ни одного азиатского. Аргументы де Кандоля в пользу азиатского происхождения всецело относятся к области этнографии и истории: раннее, доколумбово, распространение, многообразие способов местного применения, множество форм и названий.

Он признает, что в самом деле с пассатами предметы из тропической Америки попадают в тропическую Азию, но: «Обитатели азиатских островов были куда более отважными мореходами, чем американские индейцы. Очень может быть, что лодки с азиатских островов, на борту которых в качестве провианта были кокосовые орехи, по воле шторма или из-за неверного маневра попали на западное побережье Америки или острова на пути к Америке. Обратное в высшей степени невероятно». По его мнению, кокосовую пальму на остров Кокос доставили полинезийские мореплаватели.

Впоследствии аргументация до Кандоля ничем существенным не пополнилась. Мелкоплодный ископаемый вид Cocos zeylandica, открытый в позднечетвертичных отложениях на севере Новой Зеландии, не давал настоящих кокосовых орехов, в отличие от Cocos nucifera. Может быть, это открытие важно для каталога видов (в нем по-прежнему преобладают американские представители), но оно никак не влияет на вопрос о миграции человека(7).

Многие исследователи присоединились к теории де Кандоля о распространении кокосового ореха, опирающейся на этнографические доводы, другие не менее настойчиво вслед за Марциусом и Гризебахом указывают на отсутствие родственных видов в Индонезии и континентальной Азии.(8) Пожалуй, наиболее горячо отстаивал американское происхождение этого рода американский ботаник Кук, который первым упомянул в этой связи остров Кокос. Он писал: «Если бы кокосовый орех впервые попал в руки специалисту, знакомому со всеми остальными известными пальмами, он без колебаний отнес бы его к флоре Америки, ибо все близкие роды, включающие около трехсот видов, – американские. Не менее уверенно специалист приписал бы кокосовый орех к Южной Америке, потому что все остальные виды рода Cocos сосредоточены именно там, причем он указал бы на северо-западную часть Южной Америки, так как здешние дикие виды Cocos гораздо ближе к кокосовому ореху, чем виды из бассейна Амазонки и из Восточной Бразилии. Таким образом, с чисто биологической точки зрения правомерно предположить, что жизнеспособные и плодоносные кокосовые пальмы, отмеченные Гумбольдтом во внутренних областях Венесуэлы и Колумбии, росли поблизости от древней родины этих видов».

И еще: «Наиболее разнообразно применение кокосового ореха на островах Тихого океана, потому что скудный выбор растений делал островитян все более зависимыми от кокоса. Нужда породила многообразное применение пальмы, но сама она, несомненно, доставлена из Южной Америки – единственной части света, где дико произрастают ей подобные.

Большое количество кокосовых пальм на острове Кокос во времена Уэфера (1685 год) и исчезновение их следует считать доказательством того, что на острове ранее обитали или, во всяком случае, его посещали аборигенные мореплаватели с ближайшего материка… Пусть на острове не было постоянного населения, все равно обитатели материка могли посадить кокосовые пальмы и следить за ними, чтобы пользоваться их плодами во время рыболовных экспедиций, как это принято в некоторых районах Малайской области. Серьезные нарушения уклада в связи с приходом испанцев в область Панамы, естественно, должны были помешать таким посещениям.