Приключения Оги Марча

Саймону хватило политической мудрости участвовать в тендере на подрядные работы для муниципалитета; он встречался с помощниками политических боссов и был на дружеской ноге с блюстителями порядка; он виделся с лейтенантами и капитанами, с юристами, риелторами, игроками и книжниками, с важными людьми, имеющими законный бизнес и собственность. Во время забастовки шоферов и грузчиков полицейские автомобили охраняли два его грузовика от забастовщиков, которые из других машин выбрасывали уголь прямо на улицу. Я сидел в полицейском участке и ждал его звонка, чтобы сообщить копам, когда машина с грузом выезжает с площадки; по-моему, я впервые находился в таком месте на законном основании. Но каким же мрачным был этот участок на Вест-Сайд! Очень мрачным. Порочным, больным, воспаленным и гноящимся. И когда неудачники - выбравшие неправильный путь люди - ходили с опущенной головой, волочили ноги или, напротив, широко шагали, глазели, трепетали от страха, сдавались, на все плевали - неизменный, лишний, никому не нужный человеческий материал, - вам приходило в голову, что ведь весь этот сброд рожден людьми и имеет человеческий облик, а кроме того, абсолютно нетребователен и заведомо обречен. И не забудьте безнравственную жестокость и огромные деньги тех, кто находится на официальной стороне. А ведь это даже не большая тюрьма вроде Ньюгейта, не центральное заведение, а обычный полицейский участок.

В качестве зятя Магнуса и по собственному желанию Саймон был в хороших отношениях с лейтенантом Наззо, хотя среди полицейских имелись и более привлекательные личности. Не представляю, как Наззо это удалось. Полицейскому, который даже посреди шутливой беседы железной рукой берет тебя за плечо, словно при аресте. Однако лейтенант Наззо оставался типажом Валентино [165], хотя был рыхловат и лицо его после сна долго хранило отпечаток подушки. Мы ходили с ним в «Шез-Паре» - впятером, пока я не начал приглашать Люси Магнус, тогда нас стало шестеро, - ели спагетти и куриную печенку, запивая искрящимся бургундским или шампанским; лейтенант же поглядывал по сторонам как знаток, пришедший из лучшего ночного клуба. Его жена выглядела как женщина на пробации [166]- обычное дело с полицейским лейтенантом. Даже для жены. Будучи итальянцем, он привез с собой стиль древней цивилизации. Так поступают многие из них. Отрубить голову Мазаньелло [167], повесить выдающихся адмиралов, как сделал Нельсон в неаполитанской гавани. Думаю, все это скрывалось за доброжелательностью лейтенанта, сидевшего в приятной атмосфере «Шез-Паре», смотревшего выступления Ве- лоза и Иоланды [168]и полуголых девиц, которые толком не знали, что делают, но предполагали, будто такое может понравиться усталым мужчинам, решившим отдохнуть. Во всяком случае, этот ночной клуб считался лучшим. Саймон и Шар- лотга посещали его часто - ради деловых знакомств и контактов, а также чтобы их фотографировали при свете вспышек, смеющихся, постановочно обнимающихся, со знаменитостями за столиком - певицей в открытом вечернем платье, с запрокинутым подбородком и великолепными зубами, или главой банка с бокалом в руке - и назавтра снимок появлялся на первой полосе.

Саймон быстро понял важность таких тесных контактов для бизнеса. Разве президент США не провел бессонные ночи в Ялте, потому что Сталин первые два дня не улыбался? Он не мог иметь отношений с человеком, который не поддается обаянию или ведет дела, не симпатизируя партнеру. Должна быть любезность в общении и дружелюбие, чтобы прийти к согласию в решениях, не всегда приятных, и тут может помочь личная притягательность. Вот это Саймон хорошо знал - как понравиться, изловчиться и достичь соглашения с людьми своего круга.

Но я возвращаюсь к середине лета, к самому тяжелому для него времени, когда его терзала возможность обанкротиться; не сомневаюсь, тогда он признался себе, что на самом деле испытывает страх перед Магнусами и боится взятой на себя ответственности. Чувствуя это, я большую часть времени проводил с ним. Не скажу, что никогда прежде мы не были столь близки - он упрямо держал мысли при себе, - но раньше так много не общались. С раннего утра до вечерних сумерек я ездил с ним в машине, останавливаясь в нужных местах - в центре, профсоюзном объединении, банке, маркетинговой конторе на Саут-Уотер, которой управляла Шарлотта по просьбе дяди Робби; на кухне в доме Магнусов, где чернокожая кухарка делала нам сандвичи, или в отдаленной комнате с супружеской постелью - брак все еще таили от близких родственников. За этой дверью глазам открывалась роскошная обстановка. Для молодых комнату отремонтировали, поставили торшеры с шелковыми абажурами, положили коврики у кровати, повесили плотные шторы, скрывавшие вид на переулок и городское варварство - как делают в палаццо, чтобы внутрь не проникал запах канала, - постель устлали атласным покрывалом, а на валик положили дополнительные подушки.