Приключения Оги Марча

Я считал Божьим благословением неприхотливость и простоту Мамы. Если здесь найдутся люди, склонные к интригам и ссорам, - а как их может не быть? - то в таком замкнутом мирке могут произойти ужасные события. Но Мама много лет усмиряла воинственность или уклонялась от нее, и теперь, возможно, визиты Саймона приносили ей больше волнений, чем общение с соседями. Ведь он приходил проверить, как с ней обращаются, и выяснял это с обычной суровостью. Он был строг с директором, который надеялся с его помощью оптом закупить матрасы у Артура Магнуса. Саймон обещал оказать ему эту услугу. Но через минуту вернулся с угрозами, всем недовольный. Он требовал для Мамы отдельную комнату и добился этого, однако новое жилище оказалось рядом с кухней, откуда доносились запахи и шум, так что благодарить было не за что. Однажды летом мы застали ее сидящей на кровати и прикрепляющей булавками значки в поддержку кампании Рузвельта; она получала десять центов за сотню значков и заработала несколько долларов за неделю благодаря добросердечию участкового партийного босса. Увидев, как она неумелыми руками, знавшими только грубую домашнюю работу, возится с медными булавками, разложив значки на коленях, Саймон пришел в ярость, от которой Маму стала бить дрожь. Зная о моем присутствии, она повернула голову, чтобы найти меня и попросить вмешаться; Мама была очень испугана: оказывается, она делала что-то плохое.

- Ради Бога, перестань орать! - взмолился я.

Но его нельзя было остановить.

- О чем они думают! Только взгляни, что ее заставляют делать! Где этот сукин сын?

К нам вышла жена директора в домашнем платье. Она старалась держаться уважительно, но без подобострастия; лицо ее побелело, однако сохраняло боевое выражение, несмотря на внутреннюю дрожь; отвечала она четко и высокомерно.

- Это ваша затея? - заорал Саймон.

- Никто не заставляет миссис Марч делать то, чего она не хочет. Она сама попросила. Ей полезно чем-то заниматься.

- Попросила? Знаю, как их просят - они просто боятся отказать. Хочу, чтобы вы знали: моя мать не будет работать за десять, двадцать, тридцать центов или за доллар в час. Все, что ей нужно, она получит у меня.

- Не кричите. Здесь находятся очень чувствительные и легковозбудимые люди.

Я видел, как в коридоре останавливались и сбивались в кучку слепые, а рубившая в кухне мясо крупная, с неряшливо убранными волосами кухарка повернулась в нашу сторону, не выпуская из рук нож.

- Саймон, действительно я сама попросила, - сказала Мама, но не смогла произнести эти слова убедительно - ей всегда не хватало твердости.

- Успокойся, - произнес я и, кажется, добился некоторого эффекта.

Похоже, ему не удавалось выразить первый порыв сердца, не затронув при этом болезненно напоминавшее о себе самоуважение. Бросая незаслуженные проклятия, словно Валаам[172], он, в отличие от последнего, не имел той внешней поддержки, которая помогла бы ему изменить свою позицию на прямо противоположную, и еще больше запутывался в своем своеволии. Он не мог заступаться за Маму, не требуя, чтобы на него смотрели с уважением.

Затем Саймон подошел к шкафу посмотреть, на месте ли вещи, переданные Маме Шарлоттой, - туфли, сумка, платья, и обнаружил отсутствие легкого пиджака - тот был велик Маме и сидел на ней плохо.

- Куда делся пиджак?

- Я отправила его в чистку. Ваша мама пролила на него кофе, - объяснила жена директора.

- Это правда, - подтвердила Мама своим четким, немелодичным голосом.

- Когда пиджак вернут, я его немного ушью, он широк ей в плечах.

Саймон молча смотрел на шкаф, в его глазах застыли ярость и отвращение.

- Если нужно что-то переделать, она может обратиться к хорошему портному. Я хочу, чтобы она достойно выглядела.

Он каждый раз оставлял ей деньги - долларовыми купюрами, чтобы не обманули со сдачей. И дело тут было не в доверии директору и его жене - просто они должны были понимать: он не собирается рассчитывать на их честность.

- Я хочу, чтобы она ежедневно гуляла.

- Это зафиксировано в распорядке, мистер Марч.

- С распорядком я знаком. Вы соблюдаете его, когда вам удобно. - Я тихо заговорил с ним, и он ответил: - Все нормально. Помолчи… Я настаиваю, чтобы по меньшей мере раз в неделю ее возили к парикмахеру.

- Муж отвозит всех дам вместе. Он не может сопровождать каждую в отдельности.

- Наймите еще одного человека. Можно найди девушку из старших классов, которая ездила бы с ней раз в неделю. Я вам плачу. И хочу, чтобы о ней заботились. Я скоро женюсь.

- Постараемся удовлетворить ваши требования, сэр, - ответила женщина, а Саймон, уловив в ее голосе насмешку, хотя внешне она оставалась невозмутимой, внимательно посмотрел на нее, что-то пробормотал и приподнял шляпу.

- До свидания, Мама.

- До свидания, мальчики.

- И уберите этот хлам, - приказал Саймон, сдергивая одеяло, отчего все булавки рассыпались.

Он вышел, а женщина ядовито заметила:

- Надеюсь, хотя бы ФДР[173] лично его устраивает.

Глава 12