Приключения Папы Бобра, который знал много секретов

Когда-то, очень давно, когда девочка Света была очень маленькая она плохо различала, кто папа, а кто мама. Она называла маму «Мампап», а папу – «Папмам». Потом она научилась их различать, но продолжала называть Мампап и Папмам, чтобы было смешнее. Так и повелось.

Чтобы выдвинуть из домика миску Барбоса, Папе Бобру пришлось вылезти наружу.

– Барбос! Это твой маленький сыночек?! – удивилась девочка Света. – Что же так плохо укутал ляльку?! Он весь дрожит.

– Я не лялька, я – Папа Бобер, – хотел сказать Папа Бобер, но девочка уже убежала в дом.

Она вернулась с маленьким пестрым одеяльцам, в которое запеленала Папу Бобра, сверху повязала бантик и быстро вернулась домой.

"Ну вот, опять повязали", подумал Папа Бобер. "Сейчас куда-нибудь полечу. В этой местности всегда так: вначале скрутят, потом потом улетаю".

Но ничего не происходило, только из дома начали доносится какие-то стуки и приятные звуки. И еще манная каша – манная каша пахла восхитительно. Вдыхал аромат манной каши Папа Бобер, вдыхал и решился.

– Костей-то тебе совсем не дают? – сочувственно сказал Папа Бобер.

– Почему? – грустно возразил Барбос. – Так-то в рацион пайкуется.

– Значит, кашу перед костями дали, чтобы она все место в пузе заняла, и ты меньше костей у них съел, – прищурился Папа Бобер. – Что, пока кашу не съешь, косточек – таких крепеньких, таких мозговых – тебе не вкусить?

– Будешь? – сказал Барбос, с отвращением глядя на манную кашу у себя в миске.

В одно мгновение, одним взмахом языка, в один глоток Папа Бобер съел кашу. Ему даже показалось, что на миг солнце, похожее на манный диск, вышло на небо.

Из дома продолжали доноситься звуки и стуки.

– Что они делают?! – изумлялся Папа Бобер, осторожно вылезая из одеяла.

– Танцевательством рук и ног занимаются, – сказал Барбос, и у него загорелись глаза.

Оказывается, у родителей и у девочки Светы были магнитные кулончики – магнитные фигурки на длинном шнурке. Когда они уходили из дома, то надевали кулончик на шею, а когда возвращались, то прилепляли кулон к дверце высокого белого металлического ящика. Высокий белый ящик был совершенно волшебный, в нем хранилось множество вкусной еды, и про него Барбос обещал рассказать отдельно. А еще они танцевали вместе, слепив кулончики. Нужно было кружиться, вскидывать руки и ноги так, чтобы магнитик не отлепился от остальных и шнурок не запутался. Победителем становился тот, у кого магнитик не разу за танец не отлепился, и чтобы еще свободный, не запутавшийся кончик шкурка самый длинный, и еще тот, кто самый красивый. Проигравший моет посуду. Выигрывала всегда девочка, проигрывал всегда Папмам, но посуду мыла Мампап. Девочка просила Папмам ее покатать. Папмам сажал ее на шею, но далеко не уходил. Он кружил вокруг Мампап, или просто стоял рядом, и они разговаривали.

Развеселились от звуков и стуков Папа Бобер и Барбос и тоже начали скакать и прыгать, потом по двору друг за дружкой носиться, потом бороться. Боролись, боролись, а затем как-то подрались. Барбос Папе Бобру по уху заехал, Папа Бобер Барбосу синяк под глаз поставил. Сели они в разных углах двора, сердито дышат, друг на друга с обидой глядят.

Барбос дышал-дышал и сказал Папе Бобру:

– Ну все, я с тобой больше дружбу не хоровожу и не играю. И других собак подговорю, чтобы с тобой не водились.

А Папа Бобер как раз в дорогу засобирался. Решил Папа Бобер перед уходом в окошко большого дома заглянуть, очень ему было любопытно, что в человеческом доме внутри творится.

Мампап мыла посуду. Папмам стоял рядом с девочкой Светой на плечах. Они разговаривали.

– А ты помнишь, как ты однажды пришла из садика и сказала, что теперь мы должны тебя звать «Клипса – Калипса», – говорил Папмам. – Не нравится тебе больше имя Света.

– Нееет, – засмеялась девочка Света. – Я сказала зовите меня «Каролина».

– Нет? Пришла из садика и говоришь: зовите меня «Драздрапендрой», – продолжал Папмам.

– Неет! – закричала девочка Света.

– А кем? «Бухтобарахтой»? – вспоминал Папмам.

– Нет! – хохотала девочка.

– Хорошо, что у нас девочка, – сказала Мампап.

– Может, лучше все-таки было завести попугайчика, – сомневался Папмам. – Так же бы сидел на плечах, только на шею не давил.

– Не хочу быть попугайчиком. Кто бы тогда Мампап развлекал? – хохотала девочка. – Мампап, тебе спеть или потанцевать?

– Спой ей, – сказал Папмам.

– Станцуй, – сказала Мампап.

И девочка, не слезая с Папмам, принялась танцевать, то разводя руки, то упирая их в бока, а Папмам вскидывал то одну, то другую ногу, приседал и кряхтел.

Посмотрел Папа Бобер в окно и еще сильнее домой захотел.

Побежал Папа Бобер прямо по дороге к полю, и ни одна собака даже не гавкнула. Пока Папа Бобер в окно смотрел, Барбос всех окрестных собак обтрезвонил. Теперь те делали вид, что Папу Бобра совсем не замечают.

Но кто-то другой заметил следы Папы Бобра и что-то зловещее задумал.

Странный запах или Битва снежных вихрей .