Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "свобода" (СИ)

У Верховного Чародея России разболелась голова. Он выключил минидиск. Дожили... Заговорили о перевоплощениях. Новая Великая Россия кует госкадры с фантазией, с разгулом необузданной думки.

С другой стороны, шибко грамотные - и того хуже, народец высоносый, спесивый. "Красавчик, да мерзавчик". Есть среди Правительственных Придворованных один такой. Родом из самого Брюсселя. Кичится Европейской Комиссией, как колченогий кот-дивуарский горбун горно-алтайской любовницей-блондинкой. Смотрит пристально, судачит размеренно, складно. Этот уж точно из рогатой свиньи в петлю висельную или блоху колорадскую не переселялся. Элитный пес!

Служил, не иначе, золотой колесницей египетского фараона. Следовало бы этого умника хорошенько встряхнуть да переселить лет через пять в дух алмазного унитаза газпромовского магната. Подошлю-ка к нему вахтера-агента Соглядатая Неусыпнэ. Пусть под видом бельгийской певицы Дани Кляйн завербует его в "Purple Prose" барабанщиком и убедит прислушаться к названию ее предыдущей группы. "Vaya con Dios"! Уматывай, товарищ, из политики подобру-поздорову!

("Vaya con Dios" означает по-испански "Иди с Богом". - Авт.)

Чародей нагнулся под стол, подцепил лезвием ножа шестую по диагонали от стыковки плинтусов напольную кафельную плитку, приподнял, нащупал законспирированную пачку "Цитрамона П" производства пермского ЗАО "Медисорб", извлек на свет и выдавил таблетку.

Уложив ее под язык, провел необходимые мероприятия по приведению объекта в первоначальный вид, выразившиеся в водворении упаковки с цитрамоном под плитку и тщательной укладке плитки на место, и вышел из-за кухонного уголка в сторону холодильника. Нижняя полка ломилась от поллитровой банки с разносолами. Этикетка "огурцы" не оставляла сомнений в содержимом банки. Верховный ухватился двумя пальцами за огурчик и отправил его вслед за цитрамоном, отметив отсутствие на банке крышки. "Наверное, вылетела вследствие бомбажности банки", - выдвинул версию Чародей.

"А ничего пошло!" - хрустнул он квашенкой, вернулся на место и бросился на решающий штурм звукозаписи, произведенной вахтером-агентом "Кларой" в квартире Министра Слов и прочих Воробьев.

Чивиль Ретроградов, облазивший, до того как стать Министром, тернистые жизненные помойки, перешел к образным обобщениям.

* * *

- Так что, Клара, все мы пляшем на Луне. Сколь веревочка не вейся, а все там будем. А ты еще спрашиваешь, боюсь ли я генеркала Лажаваза Подосиновского-Софиста Елейного, вздернет-не вздернет...

Могу ли я, вышедший из дерьма, врюхаться в запах страха? Мне теперь горе по колено!

* * *

Звук битого стекла, вызванный, предположительно, ударным соприкосновением стакана с полом.

* * *

- Слушай, Телегиеновна, подай-ка во-о-н ту чугунную кружку! Командировочную, небьющуюся, обработанную в стройотряде о котелок соседа. Спать мешал, сурок, храпел, словно кролик на сковороде. И представляешь, ничего.

- Кому?

- Кружке, кому же еще!

- А соседу?

- Ему тоже нормалек! Череп артиста балета Бывшого Театра - что каменный цветок. Храпеть перестал, зато стал воздух портить, и тоже во сне.

Но это ребятам пришлось по душе, так как все провоняли насквозь керосином, которым счищали цемент. Многообразие ароматов приветствовалось.

* * *

Бульканье. Характерные звуки: "Опа!", "Ф-фак!".

* * *

- Никого не боюсь, Клара! Ни Чародея в кимоно, ни генеркала Подосиновского-Елейного с петлей, ни Ванессу с гильотиной, ни тебя с альдегидной перцовкой, ни Кулемеса с коровьим унитазом, ни стула электрического в штате Техас, ни тока статического с диффузионным идиодом, ни кирпича с Кремлевской Крыши, ни товарища Кирпиченко с его нелегальной советской разделкой, ни цукатов из арбузных корок на асфальте, ни инфаркта, ни миокарда, ни твоего брата...

- Да нет у меня брата, Чивиль Типографович!

- Речь, Телегиеновна, идет о твоем брате журналисте. Всякой там вашей писчепакостной, говорящегадостной и шлюхоснимающей братии.

Делайте со мной, что захотите! Можете даже похитить с последующим выкупом! Все равно не запугаете! Не выйдет! Я еще не выказал языком своего последнего слова. Вы еще на мне попляшете!

Я сам Верховным Чародеем стану!!! И генеркальским чином обзаведусь. При всех регалиях выйду к народу. Вот тогда со всеми и разберусь! Слышишь? Со всеми! И с тобой, курва абортная, в первую очередь.

А ты, собственно говоря, чьих будешь? Что Вы, мадам, изволите делать в моей квартире? Вы что себе позволяете? Еще и стакан мой разбили. Я Вам что, дочь миллионера?

Ошибаетесь, я наследник престола Королевства Фихуа. Вы у меня здесь не получите ни Фихуа! Ничего Вам тут не светит! Дайте мне Коран, я прочитаю Вам новую главу о грядущем переселении мусульман с Востока на Запад, к нам в Бургундию, в бассейн с сенном, под крыло герцога Карла Смелого.

Ни черта Вы в этой жизни не смыслите! Думаете, раз напялили нижнее белье, то теперь можете мне хамить?! Почему Вы ничего не пьете? А-а-а, пить вредно... Как же, как же... Поучите меня! Скажите еще, что я надрался.