Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "свобода" (СИ)

Бондиана вспыхнула, но только на секунду. Даже если и так, то что ж поделать... Риск, в том числе и собственной девичьей честью, являлся непременным спутником ее второй, Суперагентской, жизни.

Но где же внешнеразделочный связной? Где языкоскрежещущий Макарыч и его сообщники - философско-воровский хозяин "Зова Судьбы" и автогазоотводный Покрышкин? А может так сталось, что товарищ Заговор опять насалатился и все его шифровки сродни грезам чеченца о наступлении лучших, послереферендумовских времен?

* * *

В прошлом месяце связной просигналил Бондиане посредством рваной галоши, расположенной в двадцати пяти ярдах к северо-западу от главного входа в ресторан "Metropol", в луже, арендованной взводом дождевых червей, что она должна немедленно явиться в винный погребок "Дырявый Бюджет", что у метро "Уркаганская", сразу за известным театром.

В "Бюджете", дескать, намечена встреча известного оппозиционера регионального масштаба, оренбургского Парылументария Хоиплета Правдорубовича Шизохраброго со знаменитой проституткой Ностальгией Безвозвратовной Потемвременной, обслуживающей исключительно революционно настроенных Депутгадов.

В ходе активного мероприятия, состоящего в подмене Ностальгии Бондианой, надлежало установить сроки и место очередного государственного переворота, замысленного Хоиплетом, дабы заблаговременно перевести Верховного Чародея России в безопакостное укрытие (функции которого, в связи с предстоящими незапланированными государственными расходами, вызванными принятием на баланс полчища духов семейства Саддама, были временно возложены на погребок под картошку в металлическом гараже Министра Оборванки), а самого Шизокрылого - в родные "Белые Столбы".

Главбух просочилась в "Дырявый Бюджет", но вместо заговорщиков обнаружила в дальнем углу Органа Заговора, залипшего хлопальником в тарелке с креветками. Пощечины и суперагентский "gas cylinder", изготовленный на основе кишечных накоплений членов Совета Директоров "Газпрома", привели связного в относительно сомнительную вменяемость.

От пароля: "В каком закутке "Дырявого Бюджета" зависли искомые статьи?" он отмахнулся: "Объект сдан в срок, все нормы застройки соблюдены и дом может быть заселен выселенными жильцами".

При этом связной представился прорабом седьмого Строительно-Монтажного Управления Известняком Стропиловичем Домовым, а Бондиану принял за представителя заказчика Запускняка Досроковича Проплатова.

"Домовой" предложил "Проплатову" немедля, "в целях окончательного устранения проволочек в принятии дома к эксплуатации", всучить взятку некоему Вице-Перфекту Наложилу Лаполаповичу Факсимильному и поплелся в сортир обниматься с унитазом.

Основательно забаррикадировавшись, связной вогнал "Дырявый Бюджет" в состояние девятого чтения. Погребок заходил ходуном от его ослиного рыка, созвучного с потугами глухонемого "спартача", подстегивающего красно-белых волшебным словом "ДО-ТО-ВО!".

Наконец, "бюджетный" вышибала снес ломом дверь, и Бондиана выволокла связного на улицу, хотя он отчаянно сопротивлялся и порывался пропустить рюмашку на посошок "За здравие Федаинов Саддама и принудительное исключение США из списка сверхдержав!".

"Прораб Домовой" напрочь отверг поездку на автомобиле Суперагента, опасаясь, что она подстроит автокатастрофу по наущению его родного троюродного брата, у которого он стащил в детстве ведерко для песочных куличиков и "спроектировал плечевой набалдашник единокровно-внучатного с браком в фундаменте".

"Прораб"-связной выразил желание продолжить путь в троллейбусе, так как "из него можно выскочить на ходу, не рискуя попасть под трамвай". Заодно он пообщается с народом, выявит настроение "этого сброда" на ближайшие пять-восемь лет и присовокупит полученные результаты "к отчету за сегодняшний день".

Подполковник Заговор не сомневался, что Руководство Службы Внешней Разделки по достоинству оценит усердного контрраздельщика и "представление к очередному внеочередному званию на следующий же день после представления к Всевышнему практически гарантировано".

В троллейбусе, вспоминала Бондиана, связной принялся обвинять усталых и мрачных пассажиров в том, что они бессовестно споили его какой-то дрянью.

- Вы не думайте, - лязгал он слюнными железками, - что я не в состоянии отличить подделку от суррогата! Не на того напали! Когда хлещешь киксу, то вначале фильдеперсово, а уж потом форчмово. А ежели жухаешь заместок - выпадаешь в осадкок с первым же тактом.

Вся моя жизнь - сплошная подстава, - расхныкался связной. При этом возгря из его левой ноздри кокетливо вышла в свет. - Даже мамане я был не по кайфу! Она мне, грудному-то малому, бросала записку: "Молоко - в холодильнике, не забудь прокипятить", - и уносилась в варьетте. Потом ее выслали проституткой в Турцию, а отец-сионист в знак протеста сбежал к палестинцам.