Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "свобода" (СИ)

Что подумают люди? Припорхала с кавалером, а закусывать поплелась в позорном одиночестве!

И вот когда я заприметил в буфете эту ошибку женской породы, то и решил в шутку разыграть любовное признание.

- Но ведь Вы высматривали с балкона в бинокль совсем другую! - затараторила Бондиана. Она зарделась в тон Примату, а ее нижняя губка сексуально оттопырилась, напоминая выбоину на мостовой гоурода Владивостока. - Как же Вы могли запамятовать, что рядом находится точно такая же?

- Да я, по правде сказать, мало обращаю внимания на тех, кто трется около меня, - отмахнулся Великий Человек. - Поэтому, когда я прилип к биноклю и залип на партерную шлынду, то первым делом подумал: а ну как это моя макака незаметно спрыгнула с балкона в партер, чтобы разглядеть как следует сцену. Спектакль-то ведь транслировался исторический.

"Чтобы прочувствовать характеры актеров - исполнителей заказных заглавных партитур легендарных героев, защищающих Родину направо и налево, следует поначалу заглянуть им револьвером в глаза, отбив тем самым всяческую охоту к перенесению сценического опыта на действительность, а потом уже присваивать звания "неродных артистов" и репрессировать. Из партера первый шаг сделать в указанном направлении сделать значительно проще", - наставлял нас в Академии Рыцарства Главный Режиссер Театра имени генерала Ермолова, прапраправнук славного героя Кавказской войны 1817 года, полковник Лицехер Кавказнацович Фестуфейсов.

- А какой трансформировался спектакль? - Примат-Магистр Соединенного Королевства, лихо подменив глагол, тяжело осел на стул. Его лицо приобрело бордово-багровый оттенок. Было видно, что он хочет сказать нечто очень важное, но созрел только для банального вопроса, на который с быстротою молнии был выдан исчерпывающий ответ.

- "Как закалялась сталь" по Николаю Алексеевичу Островскому.

Бондиана и Примат шумно выдохнули.

- А твоя пиявка никогда не всасывала тебе о том, что у нее есть устрица-близняшка? - попытался расставить точки непонятно над чем Примат.

- Не успела. - От Чародея так и веяло цельнометаллической логикой. - Ведь у нас с ней все началось, по наущению товарища Алексеева-Станиславского, с вешалки. Именно в том театре я временно замещал гардеробщика Мхата Мизансценовича Немировского, арестованного (и впоследствии переведенного Министерством Культа. Ру в театральные критики) за контрабанду нижним женским бельем, развернутую под полой гардероба. И когда мою стойку окучила плодородная Деметра, переродившаяся затем в злобную Геру, то я сразу же предложил ей приобрести пару комплектов из конфискованной партии за треть цены.

Моя изысканная находчивость была вознаграждена, и она, в свою очередь, принудила меня выкупить за две номинальные стоимости билет своего лишнего мужа, который отлучился на пять минут в туалет, чтобы повеситься на почве белой горячки, усугубленной походом в театр. Вот я им и обзавелся, в смысле билетом.

- И сразу же всучили одной из трех сестер всю свою наличность? - этот вопрос представлял для "businesswoman" Эленоры Кормильцевой исключительную важность.

- Во-первых, количество сестер, в отличие от пьесы товарища Чехонте, исчислялось цифрой два. А, во-вторых, - загадочно улыбнулся Чародей, - вся моя наличность осела в билете, приобретенном у замужней гетеры. Она спрятала его к себе в сумочку, поэтому я имею полное основания заявить, что вся моя наличность оказалась у богемной фарцовщицы.

Великий Человек, посчитав историю исчерпанной, вознамерился было нацедить себе знаменитого ирландского пивка, так как генерал-официант уже украсил стол тремя трехлитровыми бочонками "Guinness" с краниками, но Выдающийся Человек успел-таки спросить.

- Так зачем же ты спускался в буфет? Без денег-то?!

- Тебе трудно понять русскую душу, - задумчиво заглянул в пустую кружку российский лидер. Обернувшись в саваны, мы берем приступом саванны. Мы скорбим по трудностям, а потому закалены, как сталь из спектакля.

Все трое одновременно, словно по команде, открыли краники, и в глиняные кружки, расписанные под разухабистый баварский "Oktoberfest", заструился блаженный ирландский "Guinness".

* * *

Расчет Чародея оказался удивительно точен. От вялого и заторможенного английского Примата не осталось и следа.

Сейчас это был боец, рыцарь плейстоцена Каменного Века, заряженный сверхчувствами на новые подвиги во благо своей пещеры и справедливого распределения мягких тканей поверженных мамонтов.

Выдающийся Человек залпом осушил свою кружку и тут же подставил ее под краник. О вожделенной "Свободе печати...", отстаиваемой фирменным поросенком Эпикура, он, похоже, запамятовал.

Емкость заполнилась, и лидер Соединенного Королевства заговорил.

При этом свободной левой рукой он возбужденно жестикулировал перед грудью Бондианы, что, впрочем, ее ничуть не смущало, так как сосцово-выменной бронежилет выдерживал залп от "Stinger".

- Даже не знаю, что будет с моей любимой страной, если позакрываются пабы. Где тогда народу расслабляться?